Книга Я хочу на тебе жениться - Бетти Райт

Взгляд Джеймса скользнул влево, где к пирсу причаливал какой-то катер, потом опять вернулся к задумчивому, красивому лицу женщины в восхитительном черном платье.

— Знаешь, — сказал он, — я даже не помню, когда был здесь в последний раз.

Женщина, не мигая, уставилась на него, пораженная серьезным тоном его голоса; от неимоверного удивления ее глаза расширились, и она воскликнула:

— Ты имеешь здесь, на берегу такого красивого озера, свой отель и лишь раз в сто лет приезжаешь сюда?!

— Когда я сказал «был здесь», то имел в виду не отель, а этот балкон, — с улыбкой пояснил Джеймс.

— А это еще хуже. Как же тебе не стыдно! — поддразнивая его, сказала Кэтрин.

— Ты права. — Он ухмыльнулся. — Но я тоже могу упрекнуть тебя кое в чем. Например, нынешние странности в своем поведении я отношу только на твой счет.

— Это как же понимать?

— Нет, я серьезно. — На лицо Джеймса легла легкая тень задумчивости. — В эти последние два дня я пытался разобраться в своих мыслях и поступках, пытался понять, что со мной происходит. Но все тщетно. Мне, например, не понятно, почему за последние сорок восемь часов я открывал свой рот для разговора гораздо чаще, чем за всю предыдущую жизнь. А мой пульс, зачастивший с того момента, когда я впервые увидел тебя, до сих пор не проявляет никаких признаков замедления.

Кэтрин знала, что от удивления ее глаза опять расширились. В горле у нее пересохло, она глотнула воздух и хотела что-то произнести, но это ей не удалось. Да и что она могла бы сказать? И как вообще ей следует реагировать на возникшую ситуацию?

— Кэт, я решил, что мне необходимо… — он говорил мягким голосом, разглядывая свои руки, сцепленные в замок, — просто необходимо поцеловать тебя. Это становится каким-то наваждением, я словно заблудился в глухом лесу… вместе с тобой, и нам надо теперь выбраться из этой чаши на какую-то ясную поляну.

Взявшись за лацканы своего пиджака, он нежно притянул ее к себе и спросил:

— Ты понимаешь меня?

Она медленно кивнула и тут же быстро покачала головой, сказав:

— Джеймс, я…

Но было уже поздно. Мужчина склонился над ней, и его горячие губы властно завладели ее губами, всем ртом. От полной неожиданности и от его яростного натиска она, казалось, в первую секунду лишилась чувств. Но уже в следующую пришла в себя. Хотя была совершенно не готова к такому повороту событий. В ее даже самых диких фантазиях не укладывалось, что когда-нибудь она будет покорно подставлять губы магнату Роккаттеру.

Кэт была в блаженном шоке. В томительном экстазе. И знала, что в эти мгновения не смогла бы оторваться от его губ, даже если бы и сильно захотела сделать это… Раздался страстный стон, но никто из двоих не знал, от кого он исходил. Да и нужно ли было знать, когда вокруг них кружился весь мир, когда их руки сплетались в жаркий узор бесконечного движения, а сердца бешено стучали в унисон с таким же упоением, с каким их тела, казалось, вплавлялись друг в друга?

Она не заметила, как его руки переместились с ее плеч на голову и теперь ласково ворошили ее волосы. Именно в этот момент Кэтрин услышала его стон… Губы Джеймса скользнули вниз к ее шее, они обжигали кожу так осторожно, так нежно, что у нее на миг перехватило дыхание. А когда он стал покрывать поцелуями ее обнаженные плечи, она обхватила руками его спину и прижалась к нему еще ближе, сильнее…

И вдруг в затуманившемся сознании женщины что-то вспыхнуло, заставило ее на миг замереть, а потом оторваться от желанного мужского тела. Сердцебиение тотчас сбросило обороты, кровь будто побежала вспять, а мысли остановились. Превозмогая охватившее ее разочарование и душевную боль, она прошептала:

— Джеймс, я…

— Кэтрин, прости меня.

В его глазах было такое же смятение, какое испытывала в эту минуту и она сама. Он отвернулся и схватился за поручни, напаянные поверх металлической решетки. Дунул холодный, резкий ветер, и без его пиджака, валявшегося теперь на полу у их ног, по телу женщины побежали зябкие мурашки. Бросив взгляд на стеклянную балконную дверь, которую он оставил открытой, Кэтрин тихо произнесла:

— Я… я лучше пойду.

Джеймс кивнул, и она, сделав глубокий выдох, ринулась в гостиную, а оттуда пулей вылетела в холл. Когда стала открывать ключом дверь номера, увидела, как дрожат пальцы. Но дрожали они не от холода, а от пережитого эмоционального потрясения.

После ее третьей попытки дверь открылась, Кэтрин, не включая свет, подбежала к кровати, быстро разделась и нырнула под одеяло. Простыни нагрелись быстро, но дрожь не проходила. Теперь, в теплой и мягкой постели, у нее дрожали не только пальцы. Дрожало и даже слегка подергивалось все ее перевозбудившееся, упругое тело.

5

Когда они встретились на следующее утро за завтраком, Джеймс не представлял, как могла повести себя Кэтрин. Они были слишком мало знакомы, чтобы он мог предугадывать ее действия или ход мыслей; спустя два дня после их первой встречи она по-прежнему оставалась для него, говоря математическим языком, неизвестной величиной.

Однако завтрак прошел спокойно, без всяких неожиданностей. Они говорили о пустяках и, казалось, совсем забыли о том, что произошло вчера на балконе. Потом Кэтрин отлучилась на полчаса к себе в номер, а Джеймс вплотную занялся списком практических дел, которые надо было успеть завершить еще сегодня до возвращения в Нью-Йорк.

Спустя час они уже сидели за столом в семейном люксе «Роккаттеров» и работали. Оба трудились с подъемом, слаженно и продуктивно. Джеймс отредактировал, а Кэтрин перепечатала договор с Диллоном Марлборо и его поверенным; кроме того, магнат Роккаттер надиктовал своей новой секретарше четыре меморандума и три письма.

И вот теперь они, блаженно расслабившись, опять сидели в том же самолете, который уносил их из Дулута в «чудо-город Америки». Они вылетели в Нью-Йорк сразу после завершения переговоров, ибо оба хотели побыстрее вернуться домой.

Принимая от бортпроводницы подносы с напитками и закуской, Джеймс задумался. Итак, вырвавшийся вчера наружу гейзер страсти сегодня, кажется, успокоился и вновь исчез в темноте земли. Он не находил объяснения своему вчерашнему поступку, но знал, что его поведение по отношению к новой сотруднице компании граничило с безумием. Теперь же, слава богу, все кончено. Все хорошо, что хорошо кончается. Судя по всему, они оба уже успели забыть обо всем. Как будто ничего и не было. Ни поцелуев, ни сумасшедших объятий… С самого утра, когда он увидел бодрое выражение ее лица, его начал глодать гнусный червячок обиды: неужели она могла так легко и быстро забыть то, что между ними произошло вчера?

Да, с самого утра Кэтрин, как ни в чем не бывало, вновь являла собой классический эталон секретарши, к которой комар носу не подточит. Когда принесли еду, она аккуратно отложила в сторону рабочий блокнот, изящно положила ногу на ногу и элегантно поправила и без того безукоризненную прическу.