Книга Династия Цин. Закат Китайской империи - Чан Лун

своим родственникам, то в династии Цин дело обстояло наоборот – все высшие должности находились в руках представителей дома Айсингьоро, и любой император, насколько бы самостоятелен он ни был, всегда считался с мнением родственников, заседавших в Совещательном совете. Ханьцы всячески поощрялись к участию в управлении государством, но в имперской иерархии существовал «потолок», выше которого могли подниматься только императорские родственники. Однако была одна категория придворных-ханьцев, которая могла оказывать влияние на императора, сравнимое с влиянием представителей дома Айсингьоро, а то и превосходящее его. Сведущие люди сейчас подумали о евнухах, и не ошиблись.

Евнухи появились при дворе китайских императоров в незапамятные времена. Первым евнухом, достигшим высшего могущества, принято считать Чжао Гао, который после смерти Цинь Шихуанди смог захватить власть в свои руки и стал могильщиком династии, убив Эрши, сына Шихуанди. Если верить хроникам времен конца династии Мин, то число придворных евнухов составляло около ста тысяч (!), в то время как женщин, которых могли обслуживать только евнухи, насчитывалось не более девяти тысяч.

Добровольное оскопление было чем-то вроде «социального лифта» – в обмен на свое естество мальчики из бедных семей могли рассчитывать на придворную карьеру. Также оскоплению подвергались пленники. Бытовало мнение, будто лишенные естества обладают большей рассудительностью, нежели обычные люди, находящиеся во власти своих страстей. Кроме того, преимуществом евнухов считалась отдаленность от семьи и невозможность иметь потомство, но далеко не все евнухи порывали связь со своими семьями и у каждого были приемные сыновья, которым предстояло заботиться о благополучии духа евнуха в загробном мире.

Роль евнухов сводилась не только к обслуживанию придворных дам. Евнухи возглавляли множество дворцовых структур, начиная с гвардии и имперской службы безопасности (назовем так, чтобы было понятнее) и заканчивая дворцовыми мастерскими. Иначе и быть не могло, ведь в Запретном городе, где содержались императорские жены и наложницы, не могли находиться неоскопленные мужчины, кроме самого Сына Неба. Помимо того, имело значение соотношение мужского светлого начала Ян и темного женского начала Инь. При дворе обладателем Ян мог быть только император, совершенно не нуждавшийся в конкурентах.

Евнухи составляли особую касту, представителей которой можно было встретить не только при императорском дворе, но и на других ступенях государственной иерархии. Отдельные группировки могли противоборствовать между собой, но по отношению к остальному миру евнухи выступали сплоченными рядами.

Начиная с правления минского императора Юнлэ, занимавшего престол с 1402 по 1424 год, при дворе установилось господство евнухов, третье по счету в истории императорского Китая[64], если не принимать во внимание отдельные эпизоды, вроде правления Чжао Гао. Разумеется, евнухи перешли «по наследству» к цинскому двору. Нет, правильнее будет сказать, что династия Цин получила евнухов вместе с другими минскими атрибутами, поскольку у маньчжуров изначально такого института не было. Находившиеся в тени евнухи словно бы уравновешивали представителей дома Айсингьоро, но порой их влияние возрастало настолько, что родственникам императора приходилось отступать в тень. А что поделать? Ведь евнухи служили «передаточным звеном» между маньчжурской элитой и государственным аппаратом и, кроме того, контактировали с императорами гораздо чаще, чем их родственники.

Императора Шуньчжи принято считать добрым правителем. Что ж, это верно. Во-первых, во время его пребывания на престоле всячески демонстрировалось человеколюбивое отношение к покоренному китайскому населению, а во-вторых, он не мог причинить никому зла, поскольку не правил сам.

С сопротивлением на юге удалось покончить к 1662 году. С исторической точки зрения, когда десятилетие приравнивается к минуте, а век – к часу, это было очень быстро, но полтора десятка лет ожесточенных военных действий успели основательно подорвать экономику Южного Китая, так что правление вышло не таким уж благоприятным, как утверждал его девиз. У любого явления есть две стороны – светлая и темная. Установление порядка и спокойствия при сохранении ханьских традиций было светлой стороной прихода династии Цин к власти. Но в то же время Юг пришел в упадок, возродилось рабство, практически искорененное под конец правления династии Мин, были восстановлены трудовые повинности, которые при прежних правителях заменили надбавкой к подушному налогу, кроме того, расширилась сфера принудительного труда в государственных интересах, получившая наибольшее распространение в горнорудной отрасли и выработке тканей. Короче говоря, проблем хватало, но на начальном этапе цинское правительство в первую очередь интересовало упрочение собственной власти, ведь первые сорок лет правления недаром считались наиболее опасными для любой династии, и не каждой из них было суждено перешагнуть через этот рубеж.

Несмотря на всю свою несамостоятельность, император Шуньчжи пытался освободиться от родственного диктата князей Айсингьоро. С этой целью он учредил в середине 1653 года так называемые Тринадцать ямэней[65], состоявших из одних лишь евнухов, а не ханьских чиновников. Можно сказать и иначе: фаворит императора евнух У Лянфу убедил его в необходимости создания такой структуры, которая формально находилась в подчинении маньчжурам, но на деле была самостоятельной.

Цинский двор во второй половине XVII века напоминал горшок со скорпионами, настолько ожесточенной была борьба придворных группировок. Представители дома Айсингьоро формально демонстрировали единство, но на деле разделялись на несколько фракций, то же самое наблюдалось и среди сановников: уроженцы Севера вечно грызлись с уроженцами Юга. Среди евнухов единство наблюдалось лишь тогда, когда его обеспечивала сильная личность вроде У Лянфу… Если император хотел просидеть на престоле как можно дольше, ему следовало проявлять великую дипломатичность. Недаром же говорится, что самый страшный враг – тот, кто ближе. Но Шуньчжи, насколько мы можем судить по имеющимся у нас сведениям, был человеком недалеким и слабовольным (но притом высокообразованным). Он предпочитал плыть по течению, а не бороться с бурными потоками, поэтому передал бразды правления евнухам, которые казались ему предпочтительнее родственников, и заключительный период его пребывания на престоле можно назвать «правлением евнухов». Заметим, к слову, что в те времена при дворе было около пяти тысяч евнухов – огромная сила! И если представители дома Айсингьоро, образно говоря, «витали в облаках», то евнухи «ползали по земле», контролируя все сферы деятельности и саботируя невыгодные для них решения маньчжурских князей. Вскоре после смерти императора Шуньчжи засилью евнухов настал конец – Тринадцать ямэней упразднили, а У Лянфу и его ближайших приспешников казнили по обвинению в узурпации власти, но кто мог предполагать, что император умрет от оспы[66] в феврале 1661 года, не дожив немного до двадцати трех лет?

В личной жизни императору Шуньчжи не везло. В 1651 году, по настоянию своей матери Бумбутай, вошедшей в анналы истории как вдовствующая императрица Сяочжуан, император женился на ее племяннице Эрдени Бумба, но уже в 1653 году Шуньчжи разжаловал нелюбимую жену из императрицы в