Книга Месть лорда-палача - Ма

рванули на нашу цель. Я по прямой, скрещивая мечи с «Бароном», а брат сбоку, стараясь зайти Шакиру за спину.

Меднокожий не был дураком и понимал как невыгодно сражаться на два фронта. А потому, убрав одну руку с рукояти скимитара, ударил освободившейся кистью мне прямо по животу. Даже среагировать не успел!

От подобного я с громким хлопком улетел назад, ударяясь об шкаф, что тут же сломался и обломками завалил мою тушку. Да уж, с мастерами-«Баронами» тягаться так себе затея. Они почти в два раза сильнее обычного человека, а я со своим начальным рангом и дефектными мышцами ему не ровня.

Брат же даже не шелохнулся на мой полёт, а продолжил наседать на противника, что успел развернуться и принять защитную стойку. И он даже не прогибался под наносимыми Анхелем ударами, хоть и был на ранг ниже брата. Но понятно, блондин сейчас после многолетнего застоя тоже не в лучшем состоянии, и даже его боевой опыт не может помочь превзойти эту собаку. Они были на равных.

Если бы не одно важное «но».

— А-а-а! — заорал Шакир, получая огненным шаром по своей спине, что сожгла его серую рубаху и оставила огромный ожог на коже.

Моё кольцо-артефакт, сияя красным светом, выпустило неплохой «довод» в этом бою после того, как я поднялся из обломков мебели. Хорошо, что ещё не успел продать эти артефакты, пригодились. Даже браслет заслужил похвалу в виде полировки, раз смог защитить меня от переломленных рёбер и ушибов магическим барьером. Это же, вроде, подарок мамы Джувии? Да, точно её.

Анхи не стал дожидаться когда противник придёт в себя и одним движением меча оставил широкие кровавые полосы на его руках, из-за чего одна из них дёрнулась и выронила холодное оружие, что тут же отлетело в сторону ударом ноги блондина.

— Сдаюсь! Я сдаюсь! — пересилив боль, выкрикнул ризиец, вставая на колени и зажимая кровоточащие раны на руках. — Я готов рассказать всё, что знаю! Глава стражи...

Договорить он не успел. Стоило ему встать на колени, а мне до него добраться, мои руки сразу же легли на его гладкую голову, а большие пальцы...

— А-А-А-А-А!!! — завопил ублюдок что есть мочи, чувствуя как мои пальцы выдавливают его глаза.

Ощущая адскую боль, что заглушила "дискомфорт" в спине, он своими повреждёнными руками попытался оттащить мои кисти от своей головы, но я был непреклонен и продолжал надавливать.

Но недолго.

Я почувствовал как меня схватили под подмышки и начали оттаскивать от жертвы. И так как это был Анхель, чья сила была в разы больше моей, он всё же смог выполнить задуманное, хоть и пришлось для этого постараться.

Через секунду мои волосы подловил прошедший ветер, и вот тело Шакира было обезглавлено, вместе с тем освобождая от мук этого пса.

Люмьер, что до этого лишь следил за нами и готов был вмешаться если бы нам угрожала серьёзная опасность, убрал в ножны свой идеально чистый меч. А затем, стоя возле разбитого окна, через которое он к нам и проник, посмотрел мне в глаза с удивлением и непониманием. Словно он увидел во мне нечто новое... и шокирующее.

Хотя почему «словно»?

— Господин, могу я узнать к чему была такая... жестокость? Он же сдался и был готов рассказать важную информацию, — и посмотрел на голову с искажённым от боли лицом и вытекающими из глазниц ручейками крови.

Глубоко вздохнув и вернув себе самообладание, я хлопнул Анхи по боку, и тот сразу же отпустил меня, недовольно смотря.

Ему тоже не нравились мои методы. Он предпочитал сразу избавлять противника от лишней боли, не мучая их. Даже с мечом в руках и находясь, как и я, по макушку в крови, он сохранил свою милосердную натуру. Я же стал более жестоким.

— Сейчас ты узнаешь чем хотел заняться этот пёсий сын и пожалеешь, что прервал меня, — спокойно сказал я телохранителю, поправляя помятый дублет и убирая брошенный меч в ножны. — Дождёмся Орикса с докладом.

Ждать даже и не пришлось. Все мы услышали как к нам по лестнице цеха подымается капитан. Понял я это по голосу. Не сдерживаясь, он громко и довольно разнообразно матерился. Даже зная что мы тут. А если этот громила так много сквернословит — дело точно дрянь.

Влетая в помещение, он с красным лицом, бешенным взглядом и вздутыми венами на теле тут же осмотрел всё помещение и увидел обезглавленное тело ризийца у себя в ногах.

И тут же со всей силы его пнул, от чего труп с проломленной от удара искателя грудиной отлетел в письменный стол, переворачивая его вверх дном.

Теперь уже Люмьер и Анхи глядели с шоком на Орикса. Этот постоянно спокойный в любой ситуации мужчина сейчас повёл себя как какой-то варвар в приступе безумства. И как же я понимал его сейчас.

— Мой лорд! — тяжело дыша, мужчина перевёл свой полный ярости взгляд на меня. — Посланные гвардейцы всё нашли! Преступники пойманы, а их товар уничтожен! Если вы знаете ещё места с их алхимическими мастерскими...

— Их всего четыре было в городе, это точно, — успокоил я разбушевавшегося громилу, что начал нормализовывать дыхание.

— Слава богам... — не удержался он от облегчённого вздоха.

А я же поморщился от упоминания этих идиотов.

— А... что за мастерские? — всё же спросил мой телохранитель, пытаясь понять что так взбесило его товарища.

Я же, переглянувшись с мрачным словно туча гвардейцем, посмотрел на своего телохранителя.

— Кровавая соль.

И после произнесённых слов у Люма настроение будто переключили. Его удивлённое лицо резко стало бледным как мел, а затем покраснело от нахлынувшей ярости. Анхель сам поморщился, понимая какая дрянь могла распространиться в нашем городе.

Кровавая соль — наркотик, что даёт в начале наслаждение, а затем мучительную смерть.

Сначала этот порошок дарит эйфорию. Через неделю же тело хоть единожды принявшее этот порошок начинает покрываться красными наростами, а также начинают разбухать вены. Ещё неделю спустя чесотка, лёгкая боль во всём теле и галлюцинации. Новая неделя, и боль становиться невыносимой, а люди начинают бредить и превращаться в самых настоящих безумцев. Лишь новая доза успокаивает негативные эффекты, чтобы вскоре ударить по жертве с ещё большей силой. В итоге у человека выпадают волосы, зубы, кожа становится блеклой, глаза лишаются зрачка, боль проходит по всему телу и жертва проводит ещё день в этой агонии, чтобы в конце наконец