Книга Вопреки небесам - Карен Рэнни

Так стоит или не стоит?

Видимо, нет, иначе Хью не стал бы в ожидании очередного провинившегося смотреть куда угодно, только не в ту сторону, где сидели любознательный темноволосый малыш и его мать. Не голос совести, а простая логика призывала лэрда к осторожности.

А ему идет такая роль, думала между тем Кэтрин, глядя на Хью, сидевшего в высоком судейском кресле. Даже слишком идет, словно для него привычно возвышаться над окружающими. О чем он сейчас думает, как добивается того, что ни одна черточка на лице не выдает его мыслей? Проницательные глаза смотрят, не мигая, ничто не нарушает симметрии рта, подбородок все так же упрямо вздернут. Хью Макдональд выглядит не живым человеком, а статуей.

Из толпы не доносилось ни единого слова недовольства, только похвалы, кажется, все члены клана убеждены в справедливости лэрда. Неужели они настолько его почитают, что не ставят под сомнение вынесенные им приговоры? Видимо, так, за последний час перед Кэтрин прошли несколько Макдональдов, искренне раскаявшихся в своих прегрешениях. Даже весельчак Чарли покорился судьбе, хотя не раскаялся, даже подмигнул своей тюремщице и ущипнул ее за подбородок, когда его уводили на принудительные работы.

Что же он за человек, лэрд Ненвернесса? Почему с готовностью вершит суд, хотя занятие явно не доставляет ему удовольствия? Уж это Кэтрин могла утверждать с полной уверенностью, поскольку за время путешествия успела досконально изучить каждую морщинку на его лице, каждую складочку, малейшее движение бровей и губ. Все эмоции загнаны вглубь, а чем меньше лэрд Ненвернесса показывает свои чувства, тем они сильнее. Наверняка то, что он испытывает сейчас, отнюдь не годится для судного дня.

А если бы ему пришлось судить ее? Что бы он сказал, если бы она упала перед ним на колени и призналась не в краже кошелька, не в том, что накормила свинью испорченной кашей или порвала новое платье соперницы, а в том, что слишком много думает о нем? Например, где он бывает днем и почему по ночам в его кабинете горит свет?

Пожалуй, в судный день за такие мысли не поздоровится.

— Мам, почему птицы летают, а рыбы плавают?

— Такими их создал Господь, мой дорогой.

— А если ты родился рыбой и вдруг захочешь полетать?

— Тогда надо выпрыгнуть из воды очень высоко и представить, что ты взлетел.

— И птица не сможет поплавать, если захочет. Как-то несправедливо, правда, мам?

— Кажется, я знаю, в чем тут дело. Кем бы ты ни был, надо уметь этому радоваться. Кем сегодня будет мой сын — птичкой или рыбкой?

Сидя в корыте, Уильям начал сосредоточенно изучать собственные коленки, а она с нетерпением ждала ответа, ведь никогда заранее не угадаешь, что скажет ее любознательный отпрыск.

— Мне хочется быть сыном Дональда, — прошептал мальчик, обращаясь к коленям.

Кэтрин сразу поняла, что он смущен и глаз не поднимет. Взяв в руки мочалку, она принялась осторожно тереть ему спину. Какой он худенький, все позвонки наружу. И на коже еще виднеются рубцы — следы той жуткой порки.

— Кто такой Дональд? — поинтересовалась она, стараясь не показать, что расстроена.

— Папа Джейка. Еще он кузнец, такой огромный. Почти как лэрд. — Уильям наконец повернулся к матери, выплеснув на пол чуть не половину воды, и затараторил: — У него есть молоток, наковальня, мехи и целая куча дров. Их надо каждое утро колоть, чтобы разжечь горн. Дональд сказал, что я могу помочь Джейку, но только если ты разрешишь. Пожалуйста, разреши, мамочка! Джейк — мой лучший друг, он обещал научить меня обращаться с топором, но для этого надо, чтобы ты позволила. Ты ведь позволишь, да?

Уильям смотрел на нее так умоляюще, что Кэтрин согласно кивнула и не могла удержаться от улыбки, когда глаза сына загорелись восторгом.

— Только обещай во всем слушаться Дональда и Джейка. Хорошо?

Разумеется, колоть дрова — занятие не для пятилетнего ребенка, но энтузиазм, с которым Уильям ждал завтрашний день, заставил Кэтрин согласиться не задумываясь. У нее еще будет время поговорить с Дональдом, а пока она готова на все, лишь бы вдохнуть жизнь в печальные глаза сына.

Она помогла ему вылезти из корыта, дала полотенце и легонько шлепнула по мокрой попке. Мальчик взглянул на нее укоризненно, потом хихикнул и юркнул в теплую кровать. Разложив любимых солдатиков рядом с подушкой, он наконец позволил надеть на себя ночную рубашку. Удостоверившись, что Уильям прочел молитву и надежно укрыт одеялом, Кэтрин поцеловала его и вышла из комнаты. Придет время, он все будет делать сам, а пока укладывать сына — одна из самых приятных ее обязанностей.

Кэтрин вылила остаток воды в бадью, пожалев, что слишком устала, чтобы спускаться вниз ради собственного мытья, придется обойтись губкой и мечтать о том дне, когда она тоже сможет погрузиться в теплую воду.

Задув свечу, Кэтрин прошла к себе, разожгла огонь в камине. Сейчас в комнатах достаточно тепло, а о том, что будет зимой, она старалась не думать, ей вовсе не хотелось, чтобы Уильям опять простудился, как в январе.

Кэтрин легла, но сон не шел, впрочем, он уже давно стал для нее желанным и редким гостем. Через некоторое время, оставив бесплодные попытки уснуть, она встала, надела халат, чтобы пройти на другую половину, откуда доносился неясный шум. Она без труда нашла боковую лестницу, ведущую «а кухню, и двинулась на звук негромкого смеха, чтобы выпить горячего молока.

За чисто выскобленным столом расположились Молли, Мэри Макдональд и еще две незнакомые Кэтрин женщины. При ее появлении все повернули головы, а Мэри приветливо махнула ей рукой.

— Входи, мы тут ругаем мужчин. Хотя, ругай не ругай, их все равно не переделаешь. — Она улыбнулась, обнажив редкие зубы. Собственно, зубов во рту осталось совсем мало, а уцелевшие цеплялись за десны с отчаянием обреченных.

Налив в котелок молока, Кэтрин поставила его к печке, которую почти никогда не гасили.

Сев на скамью, услужливо пододвинутую ей Молли, она приготовилась слушать. В Данмуте она была лишена женского общества, но даже если бы Генри позволил, у нее все равно не нашлось бы для этого времени: весь день уходил на домашние хлопоты и заботы о сыне. Кэтрин не хватало подруг, веселого смеха у колодца, рассказов о родах и похоронах, которые обожают представительницы слабого пола. Женщины Данмута всегда казались ей дружным сообществом, но при Генри вход туда был для нее закрыт, а после его смерти никто не думал ее приглашать.

— Хочу сообщить тебе, — с преувеличенной серьезностью начала Молли, — что обитательницы Ненвернесса говорят только о мужчинах, еде и детях.

— Но без мужчин не будет детей, хотя Господь явно ошибся, когда создал такой порядок.

— Ты сама виновата, Рут. Нечего было снова пускать его в постель, — улыбнулась Мэри и, подмигнув Кэтрин, пояснила: — Она ждет пятого ребенка — это за семь-то лет!.. вот и злится на своего муженька.

Кэтрин уставилась на Рут, которая выглядела не старше ее самой, и попыталась сосчитать в уме.