Книга Иные чувства, иные миры - Дорис Джонас

руке, и их математика основана на двенадцатеричной системе счисления), мы имеем представление о двенадцати отдельных целых числах, каждое из которых имеет определённое количественное значение. Для ольфаксов с их ощущением процесса диффузии вещества числа представляют собой градиенты между целыми значениями. Число 1 представляет собой область, протягивающуюся от 1 до 2, и так далее по ряду. В результате их математические расчёты выражаются в вероятностных символах и используют понятие статистических средних значительно чаще, чем абсолютные значения из нашей числовой формы счисления.

Ещё один результат их ощущения рассеивания объективных (для нас) вещей проявляется в их чувстве времени. Мы уже упоминали, что многое из прошлого перетекает для них в настоящее и сосуществует с ним, поэтому их модели мышления и язык основаны на предпосылках, отличных от наших, особенно в вопросе о том, что является прошлым, что есть настоящее и что такое будущее.

Эта концептуальная и вербальная неопределённость перенеслась в обозначение времени суток. У них не было практики использования каких-либо аналогов наручных или иных часов для определения точного времени. Для них день был разделён на периоды, названия которых примерно соответствовали следующим: предутренние часы, очень раннее утро, раннее утро, середина утра, позднее утро, середина дня, почти поздний день, поздний день, очень поздний день и так далее. Если было нужно, они могли быть точнее, и у них были слова, которые делили эти периоды на более мелкие отрезки времени, и на ещё меньшие для научных целей, но у них не было привычки использовать более точные термины в своей повседневной жизни.

Конечно, в этом также сыграл свою роль тот же самый тусклый свет, который был причиной верховенства их обоняния, поскольку в освещённости днём и ночью не было большой разницы, и вдобавок не было резкой границы между ними на рассвете и закате. Для нас это было источником затруднений в первые дни общения с ними. Они никогда не могли понять, почему мы хотим быть такими точными в распределении своего времени. Точность во времени назначения встречи лежала далеко за пределами их способа мышления.

Их математика и ощущение времени были всего лишь естественным продолжением внутренней природы, объективно присущей обонятельному мозгу. Это лучше всего можно проиллюстрировать примером из нашего собственного мира — нашими установками, когда речь заходит об эмоциях, которые, как мы уже отмечали, управляются той же частью мозга, что и обоняние. Если мы спросим человека: «Ты счастлив?», то он задумается и даст неопределённый ответ: да, в целом, счастлив. Если же мы спросим его: «Насколько ты счастлив?», он будет совершенно не в состоянии определить меру своего счастья количественно. Так же обстоят дела у ольфаксов, и это создаёт значительные трудности для общения между представителями видов нашего и их типа.

Политическая жизнь ольфаксов упрощена в силу того, что у них не было национальных государств. Поскольку планета относительно невелика, на ней нет непреодолимых географических барьеров, а население распределено по ней довольно равномерно, обстоятельства не способствовали развитию таких политических образований. Решения для всей общины принимались собранием, состоящим из супружеских пар, возглавляющих каждую клановую единицу. Из их числа члены ассамблеи по общему согласию назначали лиц, хорошо владеющих определёнными навыками, для организации необходимых технических и общих служб. Таким образом, населением управляла своего рода технократическая элита, накладываясь поверх ответственной автократии.

Это была не пирамидальная иерархия, но скорее структура, больше похожая на пирамиду, сплющенную или закруглённую наверху, и нас поразило то, что такой тип политической организации мог повлиять на их представления о целесообразном дизайне, поскольку нашёл отражение в преимущественно грибовидной форме их жилищ.

Несомненно, превосходство обонятельного восприятия у этих разумных существ в значительной степени способствовало миру и порядку в их обществе. Если эмоции ощущаются ещё до того, как перерастут в насилие, их можно уладить и избежать драк. У ольфаксов не было наступательного оружия. Оно не было нужно им даже для охоты, поскольку они занимались собирательством, а пищевые животные, которых они использовали, были одомашнены. В этом отношении плодородная почва облегчала им жизнь.

Но у такого положения дел были и негативные стороны. Почти как наши общественные насекомые, у которых чрезвычайно сложные социальные группы также управляются посредством передачи информации через запахи, общество ольфаксов находилось в состоянии застоя. Оно оставалось стабильным настолько долго, что новые идеи воспринимались скорее как разрушительные, чем как дерзкие, и обычно попадали под запрет. Все их величайшие достижения были делом далёкого прошлого.

Оригинальные идеи, рождённые их мыслящими умами, распылились и растворились в их любимых развлечениях — дискуссиях, математических задачах, головоломках, утончённом восприятии запаховых посланий и интеллектуальных играх. Там, где не было необходимости тренировать тело и рефлексы для сражений, не было места физическим играм, а у технологий, выходящих за рамки тех, что облегчали бы их повседневный быт, не было побудительных причин для развития, если не было необходимости вести войны или острой политической конкуренции. Без океанов, которые можно было бы исследовать, и без птиц, которым можно было бы подражать в стремлении к полёту, этих областей покорения стихий также не существовало.

Мы были поражены тем, насколько мирно встретили нас ольфаксы; мы возбудили их любопытство, но у них совершенно отсутствовали какие-либо опасения или мысли о возможной враждебности с нашей стороны. Мы не могли отделаться от мысли о том, что, если какие-нибудь другие захватчики, настроенные не так миролюбиво, как мы, когда-нибудь найдут дорогу к планете ольфаксов, то эта мирная и во многих отношениях идеальная раса не протянула бы долго.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Восприятие поляризованного света

ДАВАЙТЕ ПРЕДСТАВИМ себе существо, которое покидает свое жилище в поисках ежедневной порции пищи. Оно движется зигзагами, петляет, кружит, снуёт взад-вперёд по кормовой территории, где ландшафт изобилует таким количеством и таким разнообразием особенностей, что человек, без сомнения, заблудился бы на нём. Найдя и собрав, наконец, немного пищи на значительном расстоянии от отправной точки и потратив на это значительное время, это существо не испытывает необходимости повторять свой путь в обратном направлении, а разворачивается и без помощи каких-либо приборов, пользуясь исключительно своим чувством направления, находит путь домой, безошибочно двигаясь по прямой линии.

Чтобы повторить этот подвиг, человеку потребовались бы компас, секундомер, интегрально-векторное счисление, поляриметр и, возможно, портативный компьютер. Без этих вспомогательных средств такое достижение было бы невозможным. Однако на Земле есть живые существа, обладающие этой способностью: например, пчёлы и муравьи, с их невероятно маленьким мозгом, меньше просяного зёрнышка, ежедневно делают это всю свою жизнь.

Давайте понаблюдаем за пчелой или муравьём и проследим за ними шаг за шагом, чтобы точно увидеть, что они делают. Покидая свой улей или муравейник, насекомое считывает углы пути, которым