Книга Тридцать три рассказа о журналистах - Денис Борисович Сухоруков

и ни о чём не говорит, а полвека назад это был известный и уважаемый человек – капитан большой китобойной флотилии «Советская Украина», Герой Социалистического Труда, очень близкий к высшим партийным органам Украины и потому считавшийся «неприкасаемым». В газетной статье журналисты обвиняли Соляника в том, что он допустил серьёзные ошибки, которые привели к гибели нескольких членов экипажа от теплового удара. Дело было так: флотилия обычно работала у берегов Антарктиды, но чтобы выполнить план, Соляник направил её в тропики. Суда не были предназначены для работы в таких широтах: на палубах +45 градусов, в трюме до +65, и это без кондиционеров! Соляник не обращал внимание на состояние здоровья людей, разговаривал с ними очень грубо, занимался только своими личными делами. Более того, специально для своей жены, которую он тоже включил в экипаж (незаконно, конечно!) он приказал соорудить у капитанского мостика бассейн и запрещал морякам купаться в нём, хотя экипаж страдал от зверской жары. В общем, вёл себя как бесчеловечный барин-крепостник из XIX века, если не сказать ещё более жёстко.

Солянику статья в газете, конечно, не понравилась, и он пожаловался своим друзьям в партийном руководстве Украины.

Кима Костенко вызвали в Одесский областной комитет партии, чтобы «растерзать», образно говоря, и газету, и его самого. Силы были совсем не равными, потому что Ким Костенко был простой рядовой коммунист, а против него яростно выступили «тяжеловесы» из партийной верхушки. Во время выступления Кима Костенко некоторые партийные бонзы грубо прерывали его, вскакивали с места, требовали от него покаяться и признать ошибку. Бывший артиллерист достойно выдержал «бой». Партийные руководители Украины на этом не успокоились – их жалоба на Кима Костенко и на его газету легла на стол Леониду Брежневу, тогдашнему руководителю страны. Однако Брежнев ознакомился с делом, вызвал к себе всех и заявил Солянику, что тот «зазнался» и своим решением понизил его в должности, освободил от поста капитана флотилии[51].

И это была опять чистая победа журналиста Кима Костенко! Виновник гибели людей был наказан, хоть и недостаточно сурово, но наказан. Чтобы другим «капитанам» неповадно было устраивать бассейны своим жёнам за государственный счёт. И ради таких минут тоже стоит жить журналисту…

Закончилась жизнь замечательного журналиста Кима Костенко трагически – он погиб в автокатастрофе в Праге, в том самом городе, вблизи которого он был тяжело ранен и едва выжил в бою в 1945-ом.

Судьба это или случайное совпадение? Кто знает…

Всеволод Овчинников

(1926–2021)

Китайский кудесник

1953 год, Пекин, Китай

В столице Китая, в уличном кафе под тенистым платаном сидели двое – молодой советский корреспондент газеты «Правда» Всеволод Овчинников и жена военного атташе советского посольства. Журналист, в отличие от своей собеседницы, владел китайским языком и объяснял ей:

– Каждое из времен года китайцы связывают с определенным цветком. Пион символизирует у них весну. Лотос – лето. Хризантема – осень. Слива – зиму. Причём каждый из этих цветков как бы соответствует определенному периоду человеческой жизни. Весенний пион – это символ любви, семейного счастья. Поэтому он красуется на подарках для молодоженов. Летний лотос считается символом душевной чистоты, отзывчивости, милосердия. Осенняя хризантема, расцветающая вопреки инею, олицетворяет душевный покой и стойкость – качества, особенно необходимые человеку в старости. А слива, расцветающая в середине февраля, символизирует наиболее важную китайскую черту – жизнерадостность среди невзгод. Рисунок сливы выражает ту же мысль, что у нас слова: «Будет и на нашей улице праздник».

Жена дипломата внимательно слушала и одновременно разглядывала бумажные ленты с иероглифами, рекламировавшими местную лапшу. Ленты свешивались прямо с ветвей дерева.

– Как я завидую вам, Всеволод, что вы освоили эту китайскую грамоту, – вздыхала соотечественница. – Я порой глаз не могу отвести от иероглифов. Кстати, попросите хозяина отрезать мне на память вот этот. И ещё вон этот…

Несколько удивленный хозяин кафе выполнил просьбу иностранки. Кстати, в то время китайцы нас уважительно называли словом «сулянь» (советский) и обращались к советскому гражданину не иначе как к «старшему брату». Получив желаемое, жена атташе убрала куски бумажной ленты в сумочку. А потом отнесла их портному и попросила вышить иероглифы золотом на вечернем бархатном платье.

В нём она и отправилась с мужем на приём по случаю национального праздника Китайской Народной Республики. Премьер-министр Чжоу Эньлай, встречавший гостей, пришёл в крайнее изумление. Ведь на одной груди супруги советского дипломата было по-китайски написано «вкусно», а на другой – «дёшево»[52].

Этот эпизод Всеволод Овчинников любил рассказывать своим внукам, которые носят майки со всякими непонятными иностранными надписями.

Сам журналист всегда точно знал, какой иероглиф и что обозначает. Он глубоко и добросовестно погружался в культуру и Китая, где прожил одиннадцать лет, и Японии, где провёл семь лет, и Англии, где трудился в течение пяти лет. Языки трёх стран он знал в совершенстве. На протяжении шестидесяти лет (!!!) журналист-долгожитель Всеволод Овчинников радовал читателей своими регулярными статьями, сначала для газеты «Правда», затем для «Российской газеты». Но в то же время он писал и книги, всего более двадцати. Наиболее известных три: «Корни дуба» об Англии, «Ветка сакуры» о Японии и «Горячий пепел» о ядерной бомбардировке японских городов Хиросима и Нагасаки. Это настоящие шедевры публицистики, за них автор получил Государственную премию СССР, и самое ценное в них – открытость и уважение к чужой культуре. Уважая свою собственную родную русскую культуру, Всеволод Владимирович искренне стремился понять и иностранную.

Почему англичане не смывают моющее средство с тарелок, когда моют их в раковине? Почему японец Сиоити Оя сказал, что «развитие телевидения превращает Японию в страну ста миллионов дураков»? Какое предательство совершил генерал У Саньгуй, если экскурсии китайских школьников специально возят к его захоронению, чтобы дети могли плюнуть на его могилу? Почему на двух процентах японской территории живёт половина её жителей? Почему японцы поддерживают идеальную чистоту у себя дома, но мусорят на улицах? Почему к иностранцам в Англии местные относятся снисходительно, словно к детям в обществе взрослых?

На эти и другие вопросы вы сможете найти ответы у Всеволода Овчинникова – настоящего эксперта по Китаю, Японии и Англии. Некоторые англичане признавались ему, что читали книгу «Корни дуба», чтобы лучше понять самих себя.

Однажды Всеволод Владимирович прочитал у иранского поэта Хафиза: «Воспевать красоту звёздного неба вправе лишь поэт, хорошо изучивший законы астрономии». Журналист понял, что его компетентность (глубочайшее знание предмета) сделает его неуязвимым, как самурая, владеющего мечом лучше соперников.

Как газетные, так и телевизионные начальники журналиста чувствовали, что Всеволод Овчинников знает о Китае и Японии гораздо больше их, и не