Книга Сны золотые - Сергей Темирбулатович Баймухаметов

с вами, вы этого не хотите, но вы это делаете.

Вот что такое психоз, вот что такое состояние наркомана. Вся психика, мозг, душа, весь

человек раздирается на части, идет на разрыв. Можно ли это выдержать?

Все наркоманы, кого я знаю, хотят бросить, остановиться. И - не могут. Можно помочь, снять

ломки, но отвратить от кайфа - не знаю... Человек попадает в страшную, не известную

никому психологическую зависимость. Тут начинается перетягивание каната: что окажется

сильнее, зависимость от наркотика или желание бросить, избавиться. Если желание свободы, стремление избавиться от рабской зависимости пересилит, тогда человек может подняться.

Главное - не обманывать себя, четко сказать себе, что зависимость от кайфа - это прежде

всего зависимость от людей, которые могут тебе дать денег и могут не дать, могут дать тебе

дозу, а могут не дать, потребуют от тебя за эту дозу выполнения любых прихотей, то есть могут

сделать с тобой все, что им захочется. Когда это говоришь себе без обмана, то появляется

крепость, у меня лично - протест, бешенство, ну характер у меня бешеный, но он меня и спас, а то бы я здесь не сидела с вами, а валялась бы под забором со всеми кому не лень...

Все только и говорят: дворовые компании - это плохо. Наверно. Но у меня как было: в девять

лет отец развелся с мамой, потом мама заболела раком крови, умирала на моих глазах - это

страшная болезнь. После ее смерти попала к маминым родственникам, а там у них один

разговор: деньги, деньги, деньги... Ну скажите, какой интерес одиннадцатилетней девчонке в

разговоре о деньгах? А ведь других там не было. На улице же, во дворе, тебя понимают, с

тобой разговаривают о том, что тебе интересно. Другое дело, что там научат еще и тому, что...

В общем, в двенадцать лет я начала курить, в тринадцать лет уже курила анашу, а на иглу

села, когда мне не было еще пятнадцати лет.

Уже за анашу надо платить немалые деньги. А где их взять тринадцатилетней девчонке? Но

тут уже появляется подруга, а у нее есть еще подруга, которая постарше, а у той - друзья, крутые, блатные чуваки, и так далее. Известно... Стали мы с подружкой чем-то вроде

подсадных уток. Например, подходим на рынке к торговцам, заигрываем, заговариваем: на

молоденьких, развязных они сразу клюют. Везем их на квартиру, они вино-водку закупают, продукты, мы стол накрываем, выпиваем, музыку включаем, на колени садимся, в общем -

готовы к употреблению… Но тут входят в квартиру наши ребята: так-так, значит совращением

малолетних занимаетесь?.. Что делать будем, уважаемые, милицию вызывать?.. Или

клофелина в вино подмешаешь, еще какой-нибудь дури, в общем, «обували клиентов» и

немалые деньги на этом имели. Конечно, ты не одна, за тобой - целая уголовная банда.

Вначале я работала в компании с дагестанцами, потом - с чеченской бандой, а в последнее

время с нашими, русскими, с ними легче, потому что они как бы более свои.

В общем, попали мы с подружкой моей в чисто уголовную среду: воры, проститутки, бандерши. Когда ищешь, то находишь. Самым младшим двадцать пять-тридцать лет, старшим - сорок-пятьдесят.

Зачем я им нужна? Во-первых, подсадная утка, на мне, между прочим, немалые деньги

зарабатывались. Во-вторых, хотели сделать девочку на приход. Ну, приход - это наступление

кайфа, когда кайф приходит. И в этот момент для полного кайфа им нужны девочки или одна

девочка на всех. Чаще всего - одна-две на всю группу из десяти-пятнадцати человек. В

основном это - винтовые девочки, то есть девочки, которых колют первинтином. Это

дешевый самодельный наркотик, от которого человек сразу дуреет и с ним можно делать все, что угодно. Как правило, на винт сажают малолетних и делают их девочками на приход . Мне

же просто повезло. После первого укола у меня поехала крыша, начало твориться что-то

страшное. Наверно, винт наложился на мой психованный характер... Короче говоря, меня не

стали трогать, побоялись. А потом появился человек, который взял меня в постоянные

сожительницы, авторитетный такой, настоящий вор - и меня больше не трогали. Хотя были

случаи...

Винтовых девочек можно сразу в хоровод пускать: это когда одна на десятерых. А с другими

- уже другой подход. Это в подъезде пацаны пытаются тебя ухватить сразу и завалить на

подоконник. А там сначала никто с тобой на эти темы даже и не заговаривает. Тут еще что

важно. Наркоманы - не алкаши. К алкашам как-то с детства впитано презрение, а здесь же -

взрослые, на вид вполне приличные люди, которые разговаривают с тобой на равных о всяких

умных и интересных вещах. Один вечер, другой. Потом уже и до рассуждений о сексе дошли, начинают тебя словесно возбуждать, ты уже сама хочешь. В общем, вербовка - так я это

называю. Но не надо прикидываться козочками: если ты уже попала туда - значит, готова на

все, не из детского сада пришла. Я, допустим, уже во дворе курила анашу. А анаша, план - это

как бы первая ступень. Не знаю случая, чтобы человек, курящий анашу, не сел потом на иглу.

Конечно, бывают и чистые анашисты, но это уже не просто курящие, а, как у нас называют, -

плановые . А это все равно что сидящий на игле, та же зависимость.

Или так: он добрый такой, все они добрые, бесплатно колют, колют, а потом говорят девочке: слушай, дорогая, надо платить. А известно, как платить. Ну, спать с ним - это само собой

разумеется, девочка с первого дня уже под неголожится. Но это ведь еще не плата, ему этого

может показаться мало. А он уже забрал над ней полную власть. Это его товар. Он им

распоряжается, торгует. Девочки - всегда ходовой товар. Вот мою подругу ее сожитель

использует, как ему надо: ну для себя, как дополнение к кайфу, друзьям дает напрокат на час-

другой, пускает ее по кругу - за деньги, то есть зарабатывает на ней, когда денег нет, просто

подкладывает под нужных ему людей, расплачивается ею при всяких разборках и так далее.

А есть еще просто извращенцы. В нашей же группе был один вор, лет тридцати примерно, как

там говорят, уже две ходки сделал, то есть два раза в тюрьме был. Он посадил на иглу

тринадцатилетнюю девочку, естественно, сам с ней спал, торговал, а потом стал внушать

потихоньку, внушать. У него здоровый дог был... А