Книга О чем поют птицы. Записки орнитолога о самых удивительных созданиях планеты - Грегуар Лоис

кулинарии обозначают как щепотку соли, делится на тысячу равных частей; одна из этих частей в свою очередь делится на тысячу равных частей; наконец, одна из этих тысячных тысячных долей грамма тоже делится на тысячу равных частей.

Одной или нескольких десятков этих проглоченных частей достаточно, чтобы уничтожить половину популяции насекомых. Вот что значит высокая токсичность.

ДДТ «всего лишь» в тысячу раз менее эффективен. Его воздействие на насекомых составляет ЛД50 – порядка миллионной доли грамма.

Удивительно, что хроническая токсичность – та, которая относится к отравлению меньшими дозами, продолжающими регулярно попадать в желудок, – не измеряется и, следовательно, не учитывается под предлогом того, что проводить такие исследования довольно затруднительно.

Однако выяснилось, что в пчелином рое, ежедневно получающем бесконечно более низкие дозы, чем ЛД50, за десять дней гибнет каждая вторая особь. Это открытие было сделано лишь через шесть лет после промышленной коммерциализации имидаклоприда.

Невероятное расточительство для достижения все более и более радикального эффекта.

Экологи, наблюдающие за тем, что происходит с живой природой, настаивают на принятии соответствующих решений, законодательно запрещающих использование смертоносных инсектицидов.

Но, к сожалению, сегодня такой закон нужен как пятое колесо телеге, запряженной безумной лошадью.

На смену старым молекулам пришли хлорорганические вещества, такие, как ужасный цианистый водород. Затем появились органофосфаты, неоникотиноиды, некоторые из которых уже запрещены. Окончательный запрет на обработку ими сельскохозяйственных культур может быть объявлен 1 июля 2020 года, когда будут получены последние согласования.

Однако на горизонте появляются новые химикаты из другой химической группы – сульфоксимины[32], которые по-прежнему нацелены на поражение тех же рецепторов и оказывают такое же вредное воздействие на нецелевые виды. Говорят, что эти вещества «не такие плохие», поскольку обладают меньшей устойчивостью в окружающей среде. Учитывая аналогичное действие этих веществ, экоактивисты намерены распространить запрет на использование как неоникотиноидов, так и этих препаратов, но решение по этому вопросу не принято и по сей день.

Сейчас в северной части Бретани стало гораздо меньше живых изгородей и яблонь, чем несколько десятилетий назад. Но этот регион никогда не станет ровной и гладкой площадкой, используемой для нужд сельского хозяйства.

Характер причины здесь сугубо геологический – выходящие на поверхность гранитные пласты. Это вызывает вечное недовольство у землевладельцев и бесконечную радость у полевых животных. В холмистых зарослях то там, то тут торчат бугры, покрытые колючим кустарником и пучками утесника, который иначе называют английским дроком. Ну а вокруг всего этого пейзажа тянутся борозды, которые в сезон засеваются зерновыми культурами.

Скальное обнажение делает невозможной обработку почвы. В давние времена, чтобы хоть немного прополоть эту территорию, использовали привязанных к колышкам коз. На помощь им слетались и певчие коноплянки, или реполовы, которые свивали там гнезда и выводили птенцов.

Теперь этого всего там почти нет, а в особенности заметно отсутствие коноплянок, которые больше не скрашивают весну своими прекрасными протяжными и кристально чистыми музыкальными фразами.

Выращивание отдельных растений и селекция наиболее продуктивных из них представляют собой не меньший риск того, что все они в итоге погибнут от грибков или тли, способной передавать различные патогены. Однако, если бы борьба с этой естественной конкуренцией основывалась не на стремительном увеличении количества используемых инсектицидов, а отдавала предпочтение решениям с использованием других видов веществ и в другие сроки, то можно было бы надеяться найти пригодные для коноплянок ландшафты. Там самцы, сидя на верхушках кустов английского дрока, гордо демонстрировали бы свои ярко-красные рубашки, необходимые для привлечения женского внимания в период птичьих свадеб.

Это необходимо сделать даже не столько для того, чтобы сохранить красоту птиц, сколько для того, чтобы убедиться, что мы не пилим сук, на котором сидим.

Глава 14

Чернозобая гагара

Полуостров Таймыр расположен на севере Центральной Сибири. Многие поколения его жителей передают из уст в уста легенду о чернозобой гагаре.

Эта птица, которая погружается в воду так, что на поверхности видны только узкая полоска спины и голова с шеей, имеет удивительно красивое оперение. На голове и шее перья чернозобой гагары такие тонкие и плотные, что кажутся бархатными; на макушке, затылке и задней части шеи – мышино-серые; по бокам идут вертикальные белые и черные полоски; грудка черная.

Такое оперение считается самым модным в тайге. Зимой на берегах рек и прудов ее наряд приобретает более спокойные, словно размытые, тона. Туловище чернозобой гагары имеет веретенообразную обтекаемую форму, а перепончатые лапы сдвинуты назад как торпедные двигатели, что делает практически невозможным любое передвижение по суше.

По мнению жителей полуострова Таймыр, мир был создан не Богом, живущим на небесах, а именно этой птицей. Согласно легенде, чернозобая гагара «погрузилась» на большую глубину, а некоторое время спустя вынырнула, держа в клюве камешек и несколько крупинок земли, после чего благополучно заснула.

Когда она проснулась и открыла глаза, то увидела вокруг себя землю, горы и духов.

Как это часто бывает, любая легенда имеет под собой реальную почву. Этот край – Сибирь, на которой простирается часть тайги, – издавна считался этаким птичьим раем. Для орнитолога, которым я являюсь, это был просто сон наяву. Мы представляли себе, как там можно бродить весной и слушать непрерывное и разнообразное пение птиц.

Однако время легенды осталось далеко позади. Правда, до сих пор там еще встречаются тысячи сибирских дроздов. Но звуковое оформление в виде пения птиц почти полностью исчезло и не позволяет нам погрузиться в абсолютную гармонию.

Отсутствие этих звуков, разнообразных и суховатых по тону, заставляло вспомнить о тех, которые в Европе издавали лесные завирушки – мелкие певчие птички, обитавшие на территориях пригородных усадеб. Там селилась и овсянка-ремез, или лесная овсянка, что довольно нетипично для представителей этого семейства.

Пение овсянок обычно ограничивается сериями похожих звуков, иногда ускоренных или замедленных, но при этом довольно однообразных, а иногда и несколькими фразами из повторяющихся двух-трех нот.

Для лесных овсянок характерно использование такого музыкального приема, как ритурнель[33].

На востоке, откуда они прилетели, их почти не слышно. Согласно проведенным подсчетам, популяции этих маленьких зерноядных птиц, окрашенных в каштаново-коричневые тона и с ярко выраженными бровями, потеряли до 80 процентов своей численности.

Чудовищная цифра. Почти исчезла и овсянка-дубровник с ярко-желтым животом и восхитительным «тилу-тили-трилили», численность которой за еще более короткий период сократилась почти на 95 процентов.

Что между ними общего? И те, и другие гнездятся в Старом Свете и мигрируют на тихоокеанское побережье Китая, где их ловят и перепродают в качестве