Книга Костяной Дом - Стивен Рэй Лоухед

— перебил он. — Я много чего говорил. Мы все говорим всякое… Ладно, не суть. И что теперь с этим делать? — Лорд Эшмол взглянул вниз и сдержанно улыбнулся мальчику. — Надо сообразить, как вам вернуться домой.

— Вернон, — выдохнула Джемма, — что ты говоришь? Мы навсегда покинули Лондон. Мы приехали, чтобы быть с тобой, чтобы жить с тобой.

— Боюсь, это невозможно, — сухо ответил лорд. — Видишь ли, времена изменились. И мои обстоятельства изменились. Я думаю, вам стоит снять номер в отеле у вокзала, а я потом приду и все объясню.

— Какой отель?! — Джемма с трудом сдерживалась, чтобы не кричать. — Что произошло? Ты же говорил, что мы поженимся. Ты обещал.

Лорд Эшмол поморщился.

— А теперь послушай меня. Сними номер. Я приду позже, и мы все обсудим. — Он повернулся и позвал Мелтона. — Дама с сыном уезжают, — сообщил он камердинеру. — Вызови такси, чтобы отвезти их в отель.

— Слушаюсь, сэр.

— Не беспокойтесь, — отрезала Джемма Берли. — Мы как-нибудь сами справимся.

Она развернулась на каблуках и направилась к двери, почти таща маленького мальчика за собой. Снаружи она остановилась, чтобы собраться с мыслями, и Арчи, сбитый с толку и напуганный произошедшей сценой, заплакал. Мать подхватила его на руки, прижала к себе и шепнула:

— Все будет хорошо. Это какая-то ошибка, вот и все. Я уверена, все будет хорошо.

Она все еще стояла на пороге, когда дверь снова открылась. Вернон как был в тапочках вышел из дома, его халатом тут же завладел ветер. Сначала она решила, что сейчас он назовет все ужасным недоразумением, раскается и тут же исправится. Потом она заметила бумажник у него в руке.

— Не могу я смотреть, как ты вот так просто уходишь, — с легким раздражением произнес он. — Вот, возьми. — Он сунул ей бумажник. — Пожалуйста.

— Вернон, — спросила она дрожащим голосом, — но почему?

— Я не могу… Прости, Джем, — ответил он. — Я хотел сказать тебе. Я пытался… Он неловко сунул бумажник ей под локоть. Она так и держала их скулящего ребенка. — Это все, что я могу пока сделать. Возьми.

— Мне не нужны твои деньги.

— А ничего другого у меня для тебя нет. Мне жаль. — Он отступил на шаг.

— Но почему, Вернон? Ты же любил меня когда-то. Мы могли бы быть счастливы. Мы еще можем быть счастливы вместе.

— Все кончено, Джем. Мы из разных миров. — Теперь он говорил уверенно и холодно, как будто репетировал роль до тех пор, пока слова не потеряли всякий смысл. — Отец был прав. У нас ничего бы не вышло. Ты же сама видишь.

Что она могла видеть? Он повернулся и, не говоря больше ни слова, шагнул внутрь дома и закрыл перед ними дверь. Ошеломленная Джемма стояла на морозе, тупо глядя на закрытую дверь. Уже собираясь уходить, она бросила взгляд на окно эркера неподалеку от крыльца и поняла, что видит сквозь чистое стекло комнату. Там, за столом, накрытым для завтрака, сидела молодая леди. Джемма всмотрелась и узнала свою бывшую подругу.

— Джулиана! — выдохнула она, ощущая, как что-то подрагивает в пустом желудке.

У нее на глазах в комнату вошел Вернон, наклонился поцеловать свою невесту, и снова занял место за столом. Джемма почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног, мир рушится. Джулиана в шелковом халате, как ни в чем не бывало, намазывала маслом тост.

Вот теперь Джемма видела достаточно. Изо всех сил стараясь держать голову высоко, она пошла по дороге, аккуратно переставляя ноги по скользкой мостовой, как будто это имело какое-нибудь значение теперь, когда жизнь кончилась. Ее разум оцепенел от шока, она остановилась у огромных железных ворот и оглянулась через плечо, чтобы в последний раз увидеть свое несбывшееся будущее.

Через некоторое время она все же пришла в себя. Они были где-то на городской улице, вокруг сновали прохожие.

— Я есть хочу, — опять заныл Арчи, дергая ее за рукав. — Мама, я голоден.

— Сейчас, милый, что-нибудь поедим, — сказала она, прихватывая полу тонкого пальто. Заметила бумажник Вернона и открыла его. Внутри оказались три десятифунтовые купюры. — Тридцать сребреников, — рассеянно сказала она, глядя на деньги.

— Мама?

— Пойдем, мой сладкий. — Она взяла сына за руку. — Давай найдем ту пекарню.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Благоприятные встречи

ГЛАВА 8, в которой прибегают к помощи хорошего доктора

— Держи рот на замке, а глаза открытыми, — посоветовал Дуглас, бросив критический взгляд на своего сообщника. Стрижка «под горшок» в принципе удалась, разве что оказалась немного кривовата — Снайп вертелся под ножницами, — но от этого казалась еще более убедительной. А угрюмые манеры Снайпа вполне подходили для роли ворчливого слуги.

— Я даю тебе нож. Спрячь его. Понял? — Он шлепнул парня по щеке, чтобы обратить его внимание на сказанное. — Смотри мне в глаза и слушай — нож можно использовать только в крайнем случае. Я не хочу повторения прошлого раза, слышишь?

Снайп провел большим пальцем по лезвию и, конечно, порезался. Выступившую каплю крови он слизнул.

— Он острый. Убедился? — продолжил Дуглас. — Постарайся о нем не вспоминать. Только в случае крайней необходимости. Неприятности мне не нужны.

Он отпустил слугу и продолжил подготовку к прыжку. Накинул на плечи грубый плащ, расправил складки, подпоясался простым ремнем. Он специально интересовался одеждой и манерами того времени и места, куда собирался. В конце концов он пришел к выводу, что лучшим будет образ странствующего монаха в сопровождении младшего брата. Такая маскировка не должна вызвать подозрения у местных жителей.

Внутри нарастало сосущее чувство предвкушения прыжка. Дуглас задавался вопросом, все ли Флиндерс-Питри испытывали такое при мыслях о предстоящем лей-путешествии; кажется, отец и дед намекали на это. Для него это было ощущение момента, когда прилив сменяется отливом. События трогались с места и начинали двигаться по направлению к определенной цели. Очередной прыжок должен был перенести его в давно забытое время и место, а именно в Оксфорд 1260 года. Если он правильно рассчитал позиции во время предыдущих ознакомительных прыжков, значит, у него будет месяц или два по обе стороны от октября, в это время