Книга Я вам что, Пушкин? Том 1 - Ричард Рубин

резко иссякла. Сначала какой-то шкет на трехколесном велике окатил меня из лужи (откуда она там взялась БЕЗ ДОЖДЯ? загадка дыры, не иначе), потом я умудрился зацепиться ногой за поребрик и хряпнуться посреди дороги в пыль. В довершение всего пришлось свернуть в не столь… цветущий квартал, и когда я проходил под окнами пятиэтажки, то в голову мне прилетел черный пакет. Набит он оказался битком и щедро поделился со мной своим содержимым. Отплевавшись и отряхнувшись, я начал смотреть в окна, но гребаный шутник, конечно, уже скрылся.

В итоге до автовокзала я добрался мокрый, вонючий и злющий как собака. Бурлящая внутри ненависть только ждала возможности на кого-нибудь выплеснуться.

И такой случай тут же представился. Влетев с ноги в здание автовокзала, я устремился к стойке рецепшн. За ней стояла миловидная девица лет двадцати пяти с такой же розовой копной, как и у Нацуки, только чуть длиннее. Надо же, не помню, чтоб у коротышки была сестра. Хотя могла и быть — сейчас это меня мало заботило. Девица мило ворковала по здоровенному красному телефону. Дисковому. Если бы не первобытная ярость, то я наверняка изумился бы. Вот это раритет, любой поклонник совка за такое душу продаст. Вместе с личностью и политической позицией в придачу.

— … ну все, давай, Эль, до вечера. Пока-пока!

Положив трубку на рычаг, она наконец обратила внимание на меня. Улыбнулась, захлопала длинными белесыми ресницами.

— Доброго вечера, господин. Могу ли я быть вам чем-то полезна?

— Можешь, — процедил я.

— Что мне для вас сделать?

Улыбочка стала шире. И приторнее. Как безе в сахарном сиропе. Как. Же. Она. Меня. Бесила.

— Будь добра, начни с того, что ухмылку эту со своей розовощекой морды засунь себе в жопу.

Девица опешила. Приторная улыбочка исчезла — как ластиком стерли.

— А теперь, пожалуйста, дай мне машину. Любую — Хёндай, Форд Фокус, Пежо, Хуежо, Ладу Ларгус с прицепом, Москвич или «девятку», сука, вишневую, ЛЮ-БУ-Ю, чтоб там были четыре колеса, блядь, руль и сиденья!

Девица не проронила ни слова, только моргать стала так часто, что я перед ней мелькал, наверное, как картинка в калейдоскопе.

— Вы можете хамить как хотите, мне плевать, — наконец сказала она, — но…

— А мне на тебя плевать, — перебил я, — Я застрял, блядь, в этом ебаном Никогде, нет ни дома, ни друзей, ни понимания, что тут вообще происходит! Я сюда через весь город на своих двоих херачил и обратно, клянусь всеми богами, уеду в тепле, блядь, сухости и комфорте. Я МАШИНУ ТРЕБУЮ, СУКА, СЕЙЧАС ЖЕ.

В качестве жирной точки я грохнул кулаком по столу. Получилось не очень внушительно, потому что кулачки у Гару как у гномика недокормленного, но все же основную мысль донес. Девица закусила губу.

— Аренда производится только через безналичный расчет, — сказала она бесцветным тоном, — у вас карта с собой? Кредитная.

Ну конечно, все у меня с собой, и карта кредитная, и карта Таро, и карта, блядь, сокровищ…

Но в карманах обнаружилась лишь пустота. Что в брючных, что в пиджачных. Я затрясся мелкой дрожью и стал вспоминать, где мог прозевать карту. Под пальцами захрустело.

Фольга. От буррито.

Вот я расплатился в магазине за несчастный блинчик и банку с чаем. А карту обратно в карман сунул? Нихрена. Если повезет, конечно, она до сих пор там, на прилавке. Но надеяться на это особо не стоит — в Москве ее бы прикарманили сразу после того, как я за дверь вышел.

— Нету у меня ничего, — обозлился я, — дома оставил.

Девица улыбнулась снова, но на сей раз злорадно. Плотоядным таким оскалом.

— Ну и гуляй тогда на хуй отсюда, — пожелала мне она, — да поживее. Или сейчас охрану позову.

И кивнула двум молодчикам в белых рубашках. Поняв, что дело дрянь, я поспешил свалить. Даже в родном мире по морде получать ой как неприятно, а уж это тело и вовсе харчком перешибить можно. Думаю, Моника бы легко в рукопашной меня положила, да и Юри тоже.

Выскочил я с автовокзала так же резко, как и заявился туда. Закольцевал, в некотором роде, свой визит. Пошнырял чуть-чуть вокруг, осмотрелся. Машины напрокат действительно обнаружились — на парковке стояло с пяток вполне приличных иномарок. Правда, охранял их здоровущий мордоворот, брат-близнец охранников на входе. Конечно, можно было бы улучить момент и прошмыгнуть мимо него, но в стелсе я исторически плох — даже в Хитмана играть не умел никогда. Да и в салон не попасть, замок я своими кривыми ручонками не вскрою, а если стекло пробью, то тут же сдохну от кровопотери.

Кругом облом. Я горестно застонал и пнул с досады подвернувшуюся на пути мусорку. Она угрожающе покачнулась и… думаю, исходя из всего предыдущего, уже понятно, что произошло далее. Ничего хорошего.

Домой вернулся за полночь. Скинул изгвазданную форму, запихнул ее в мешок, после чего рысью поскакал в душ. Там пришлось задержаться — мусорный смрад никак не оттирался, и мне пришлось вылить на себя кучу шампуней, гелей и лосьонов. Наконец закончив с мытьем, направился в спальню и наконец растянулся на кровати во весь рост. Мысли роились в голове.

Какой же ты, Гарик, дебил. Если бы не твоя тупость и забывчивость, может, сейчас уже ехал бы прочь отсюда по шоссе. Под какой-нибудь стильный ретровейв. Глядишь, вдруг и вывела бы дорога куда-нибудь в окрестности МКАДа.

А если нет? Вдруг вся та херня, что творилась по дороге к автовокзалу — это тебе такой жирный намек не рыпаться? Помоями облить — это полбеды. Вероятность по-всякому повышать-понижать можно, особенно, если ты знаешь, за какие рычаги в этом мире дергать. Моника точно знает, тут и гадать не надо.

Несмотря на то, что в комнате было довольно тепло, я поежился. Утренняя шутка про внезапный бензовоз из ниоткуда перестала казаться такой уж смешной.

Глаза стали слипаться, будто в каждый по ведру песка насыпали. Я вяло потер их кулаком и схватил мобильный. Слава богам, приложение-будильник обнаружилось на привычном месте. А вот настольной лампы у Гару не было, поэтому пришлось вставать, чтобы погасить свет.

Как же я устал. Даже если бы сейчас в окне показалась поехавшая Юри с арсеналом ножей, не шевельнулся бы. Силы тупо кончились.

Пока засыпал, все время не покидало ощущение, что я что-то забыл. Нечто очень важное. Практически безотлагательное.

Ну да ничего. Завтра