Книга Архитектура. Что такое хорошо и что такое плохо. Ключ к пониманию - Анастасия Михайловна Головина

задаёт объективные размеры, неизменяемый масштаб, например высоту лестничной ступени или высоту ограждения. Тем не менее мы говорим, что масштаб города растёт. С течением времени людей в городах становится больше, здания выше, крупность деталей увеличивается.

Это интересно наблюдать на повторяющихся деталях – рустах или карнизах. На рядовых зданиях они действительно увеличиваются из века в век. И вроде бы меняется не масштаб (относительно здания), а абсолютный размер этих деталей. В XVIII веке рустовка (горизонтальные ряды, имитирующие каменную кладку) на фасаде могла быть около 12–15 см в ряд. В XIX веке стандартный размер был 3–4 кирпича, то есть около 25 см. В XX веке руст ещё увеличился – до 30–40 см, а на зданиях XXI века мы можем видеть рустовку с высотой ряда более метра.

Площадь Альмейда Гарретта в Порто.

Португалия

Один дом выбивается из ряда домов. Вроде бы он такой же этажности, с той же разбивкой по этажам, построен из того же камня. Но его детали как будто больше, чем у других домов, его масштаб другой. У его соседей – масштаб деталей мельче, а у дома со львом как будто бы всё чуть-чуть больше. Это привлекает к нему внимание, делает его интересным и заметным.

Здание Тверского

Академического Театра Драмы

Слева реконструированные гостиные ряды (изначально конца XVIII века), которые были отданы театру, справа новая реконструкция 1934 года. Повторяется мотив аркады и классической ордерной архитектуры в целом, но размер арок и деталей (профиля карниза, замковых камней) увеличивается примерно в полтора раза.

Меняется объективный размер, но мы говорим, что меняется масштаб, потому что это увеличение происходит от общего увеличения города, увеличения ширины улиц и других параметров. Детали становятся крупнее, чтобы стать заметнее с другой стороны расширившейся улицы. Одно влечёт за собой другое, но изменения эти постепенные и разные части архитектуры меняются с разным шагом и разной скоростью.

Ещё у архитекторов и заказчиков есть желание сделать не просто красиво, а так, чтобы выглядело чуть-чуть богаче, чуть-чуть значительнее, чем столько, сколько можно вложить в архитектуру на уровне финансов. В этом желании нет ничего плохого, умение сделать лучше при том же финансировании – одно из важных умений архитектора. И мы специально начинаем играть с деталями – где-то их увеличивать, а где-то уменьшать, для увеличения масштаба. Не увеличения абсолютного размера, а увеличения ощущения значительности. Это может быть сделано хорошо, а может быть неудачным. Размер здания может быть небольшим, но оно будет подавлять. Что-то в нем сделано так, чтобы вы чувствовали себя несоответствующим масштабу, слишком маленьким и ничтожным.

Дворец Связи в Мадриде.

Архитектор Антонио Палациос 1907–1919 гг.

Часто говорят, что фасады зданий эпохи эклектики перемельчены и в них используется много деталей мелкого масштаба. В целом всё гармонично и красиво, но нам из XXI века кажется, что не хватает какого-нибудь крупного жеста, объединяющей арки, единого ордера. Это здание прекрасно со всех позиций, которые мы разбирали и ещё разберём, оно имеет сложный и интересный силуэт, прекрасно расположено на диагональной оси площади, ось симметрии и подчиняет себе всю композицию, но и даёт боковым частям быть полноценными участниками. У него прекрасные пропорции, детали прекрасно нарисованы и вырезаны из натурального камня, и т. д. Дворец гармоничен – но при этом есть ощущение, что чего-то не хватает, нет «крупного жеста». Каждый кусочек в своей ячейке, хочется взять и протянуть какой-то элемент на всё здание – пилястру на углу, сделать окно не на один этаж, а вытянутое на несколько. Объединить какие-нибудь части и сделать на фасаде яркий акцент. Это в нас говорит опыт масштабов XX века, а здание спроектировано и построено в масштабе века XIX.

Как правило, укрупнённый масштаб отдельных деталей – это красиво. Когда на фасаде появляется крупная деталь – как будто бы увеличенного масштаба – она привлекает внимание и в целом увеличивает масштаб здания. Поэтому красиво, когда на фасаде один большой ордер, а не много маленьких, на каждом этаже свой. Но тут важно не переборщить.

В связи с путаницей в терминах и изменением отношения к подобным вещам в веках, разговор о сомасштабности превращается в серьёзный философский диспут. Поэтому упростим задачу до более конкретных и практических масштабов.

Бывают ситуации, когда какая-нибудь деталь на фасаде как будто ошиблась размером. Чаще всего это происходит с дверьми. Чтобы дверь была удобной, чтобы при её открытии не терялось тепло (или, наоборот, прохлада), чтобы дверь была не слишком тяжёлой – она должна быть небольшой. При этом небольшие двери, как правило, плохо подходят к большим зданиям именно по масштабу. Они теряются. Поэтому на месте дверей делают порталы или увеличивающий дверной проём декор, или дополнительные окна над дверью, которые становятся частью входной группы.

Церковь Сан-Барнаба. Венеция.

Архитектор Лоренцо Бочетти 1776 г.

На главном фасаде церкви огромный портал – примерно в половину фасада. Огромная дверь, ведущая внутрь, сомасштабна другим деталям фасада – колоннам, антаблементу, фронтону. Но для человека она огромна. И тёмное в арке – это не всё дверь, это деревянная часть портала. Дверь для входа гораздо меньше – не все части этого портала открываются. Если сделать вход, сомасштабный человеку, он получится очень мелким и будет выглядеть странно. То есть архитекторы работают сразу в нескольких масштабах – человека, фасада, площади, города, сочетая их и уравновешивая.

Вид сверху на Зимний дворец и Дворцовую площадь.

Санкт-Петербург

Возможно, если вы были в Санкт-Петербурге, то сталкивались с тем, что Дворцовая площадь, сквер перед Адмиралтейством, Сенатская площадь, Петропавловская крепость образуют очень красивый ансамбль в центре города, но ходить по нему достаточно тяжело. Расстояния большие, фасады иногда тянутся довольно долго, надо прикладывать усилие, чтобы увидеть их красоту целиком, и в целом иметь довольно хорошее здоровье для подобных прогулок. Просто эта красота сделана для движения на другой скорости. Центральные ансамбли Санкт-Петербурга построены не для пешехода, а для человека, перемещающегося со скоростью лошади, верхом или в карете. Тогда эти фасады смотрятся иначе и эту красоту можно объять. На машине (или другом общественном транспорте) всё слишком быстро пролетает в окнах, не давая собой насладиться. А скорость лошади – в самый раз.

Профессиональные архитекторы, как правило, значительных ошибок с масштабами не делают (нас учат работать с