Книга По всем кругам... Ада... - Даниленков

Хочется только лежать и даже не шевелиться. Первые несколько дней уступаю своему организму, но затем понимаю, что нужно хотя бы немного двигаться. Бесцельно брожу по дому, иногда захожу в кабинет Даная. Ведь он не озвучивал свой запрет на это. Там есть книги. Иногда беру и читаю их. Иногда просто сажусь в огромное крутящееся кресло у стола и часами зависаю на этой импровизированной карусели. Кладу голову на изголовье и раскручиваю кресло, отталкиваясь ногой от пола. Данай в эти дни появляется редко. А если приезжает, то всегда ненадолго. Набрасывается на меня, затем на еду, принимает душ, переодевается и снова уезжает. А ведь я даже не представляю, чем он занимается. Возможно, даже чем-то незаконным… И у него есть враги, если судить по тому, что на него покушались.

В один из таких визитов в его кабинет снова усаживаюсь в кресло. Но, почему-то в этот раз меня привлекают многочисленные ящики его стола. Странное спонтанное любопытство. Папки, папки, папки… Непонятные файлы. В нижнем ящике нахожу досье на себя. Открываю и замираю. До меня доходит! Наконец, доходит. Всё, что случилось в тюрьме, его рук дело! Почему мне раньше это в голову не приходило?! Ведь он наверняка всё спланировал с того момента, как узнал, что я виновна в аварии с его сестрой.

Ложу папку на место. Он даже не прятал её особо… Возможно, даже рассчитывал, что найду её. Выхожу во двор, немного даже не понимая, что хочу сделать. Хочется орать, плакать и биться головой о стену. Хватаюсь за горло. Не могу дышать. Снова ослепительная вспышка боли, которая мгновенно вырубает моё сознание.

ДАНАЙ

Получаю сообщение от охранника из дома. Лиору снова увезли в больницу. Снова упала, и её не могли привести в сознание.

Еду туда и первым делом иду к врачу. Он снова разводит руками. Все показатели в норме. Сказал, что позвал своего коллегу из Склифа для консультации. Но и тот ничего не выявил. Все исследования, которые только возможны, были проведены на новейшем оборудовании. Она абсолютно здорова.

Через пару дней забираю её из больницы. Замечаю, как потускнели её некогда яркие волосы, а кожа стала невероятно бледной. И она похудела. Мне не нравится это. Бросаю хмурые взгляды на неё всю дорогу. Раздражает то, что я чувствую беспокойство о ней. Она же, явно чувствуя моё недовольство, за всю дорогу не проронила ни слова.

ЛИОРА

Страх сковывает по рукам и ногам. Еду рядом с ним в машине и только теперь понимаю, что панически боюсь ЭТОГО человека. Человека, который осудил меня и вынес мне СВОЙ, ОСОБЫЙ приговор. Человека, который устроил мне ад на земле во время моего пребывания в тюрьме. Человека, отнявшего единственное, что мне принадлежало в жизни — мой голос.

Не понимаю, как быть сейчас. Как спрятать свой страх. Но понимаю, что ни в коем случае нельзя демонстрировать его перед ним. Данай ведь накажет, найдёт способ сделать мне больно, если ему что-то не понравится в моём поведении.

— Эти приступы, могут быть связаны с тем, что ты принимала наркотики? — внезапно спрашивает он.

Вздрагиваю. Я никогда не принимала наркотики!

— Я никогда не…

Резко обрываю себя. Но ведь я не помню те несколько недель. А в крови были обнаружены запрещённые вещества. В момент аварии я была под кайфом.

— Я не знаю…

Он пристально смотрит на меня, затем переводит взгляд на дорогу. Резко останавливается на обочине.

— Ты хотела сказать сначала, что никогда не принимала наркотики? — резко спросил он.

Нервно сглатываю и киваю.

— Несколько недель до аварии и после я совершенно не помню. Но я знаю, по своей воле я никогда бы не стала пробовать эту дрянь…

ДАНАЙ

Закрываю глаза и глубоко вдыхаю. Эти её слова сеют во мне зерно сомнений. Или я таким образом ищу оправдание для неё??! Я хочу её оправдать?? Почему? Раздражаюсь ещё больше. Неужели я готов поверить ей? Поверить во что??

Приехав домой, не нахожу себе места. Вызываю начальника охраны в свой кабинет.

— Подними дело Лиоры, — говорю ему.

— Для чего? Мы же тщательно проверили всё тогда, почти пять лет назад.

Знаю, что дотошный Виктор прав. Но что-то внутри не даёт мне покоя. То чувство, что испытываю к Лиоре. Беспокойство за неё. Наконец я понял, что больше не могу это отрицать. Отныне я всегда буду беспокоиться о ней.

— Хорошо. Не сомневайся, я перепроверю ещё раз, — ответил Виктор.

Провожу его до входной двери.

— Марта, — окликаю горничную, — передай моей жене, чтобы к вечеру была готова. Мы едем на ужин в ресторан.

Девушка кивает и отправляется исполнять распоряжение.

ЛИОРА

Сижу рядом с Данаем в дорогом ресторане и не могу проглотить ни кусочка. Мой прекрасный аппетит, не пропавший даже в тюрьме, теперь подводит меня уже несколько недель. Не хочу есть. Не хочу быть здесь. Не хочу сидеть рядом с НИМ! Чувствую, как руки сначала дрожат, а затем словно немеют. Что происходит с моим организмом?! Опускаю руки на колени и принимаюсь растирать одну другой. Замечаю напряжённый взгляд Даная. Он постоянно наблюдает за мной. От него никуда не укрыться. Он хочет, чтобы я не жила, существовала, страдала. Это ему доставляет ему удовольствие. И у него это отлично получается. Но я не буду показывать ему свой страх, свою боль. Лучшая позиция — отстранение. Хотя бы так я смогу немного защититься…

— Ешь, — приказывает он.

Вижу, что начинает злиться. Неподчинение — наказание. Кажется, у меня уже выработался рефлекс, как у собаки Павлова. Пересиливаю себя и принимаюсь за еду.

Рядом с нашим столиком вдруг проходит стайка роскошных девиц в шикарных дорогих платьях. Садятся за столик напротив. Одна из них, самая красивая брюнетка, садится прямо напротив меня и, первые несколько секунд, прожигает взглядом спину Даная. Затем переводит свой насмешливо-презрительный взгляд на меня. Утыкаюсь взглядом в тарелку. У меня нет сил реагировать на каких-то мажористых девиц.

— Я в дамскую комнату, — говорю Данаю, поднимаясь.

Кажется, ещё немного и вся еда, что я с трудом запихнула в себя, выйдет наружу. И оказываюсь права, в туалете меня знатно так прополаскивает. Я уже умывала лицо, когда дверь соседней кабинки распахнулась и оттуда вышла эта брюнетка. Когда она вошла, я не слышала. Мне явно было не до этого.

— Тебе плохо? — спросила она своим бархатным голосом. Вся такая лощено — идеальная. И даже голос идеальный. — Извини, я слышала, как тебя тошнило.

— Всё в порядке, — отвечаю слабым голосом.

— Но ты же не беременна,