Книга Русская жизнь-цитаты 1-7.01.2024 - Русская жизнь-цитаты

мол, его не посадит. Есть такое видео. Наверное, он тоже верил, что есть какое-то распоряжение не трогать?  — Навального бы и не тронули. Я могу вам совершенно точно сказать: Навального не тронули бы, если бы его приехали встречать не две тысячи человек, а хотя бы двадцать тысяч. От этого всё зависело. Судьба Навального тогда зависела от массовой динамики. Более того:   если бы протесты в защиту Навального в январе 2020-го не прекратились, его судьба сложилась бы совершенно иначе. А возможно, иначе сложилась бы и судьба страны.  Когда я опубликовал сообщение о том, что «тиран умер», у оппозиции была превосходная возможность его подхватить. У нее была уникальная возможность заняться делегитимацией режима. Они могли начать говорить громко: никакого Путина больше нет, царь ненастоящий, вас обманывают. Поди плохо?  — Какую пользу это принесло бы им?  — Автократический персоналистский режим зиждется на фигуре автократа, и как только вы подрываете легитимность этой фигуры, режим резко слабеет. И дело ведь тогда уже не в том, хороший Путин или плохой, поднял он Россию с колен или опустил. Дело в том, что Путина просто нет. Его вообще нет. Это совершенно другая плоскость пропаганды и агитации.  Что сделали эти люди вместо того, чтобы мое сообщение подхватить? Они принялись защищать Путина, настаивая, что он жив. Потому что они выросли в системе координат, где Путин — ключевая точка, и без Путина они жить не могут. И сейчас самые яростные защитники Путина — не чиновники, они-то знают, что его уже нет. Самым яростным защитником Путина стала российская оппозиция, особенно либерального свойства. Как вы думаете, эти люди способны к борьбе?  — Те сценарии, о которых вы рассказали, реализуются до президентских выборов? Или всё-таки россиянам дадут еще разок избрать Владимира Владимировича?  — Не знаю. Здесь нет точного ответа, это зависит от слишком многих переменных. Мне дают понять, что некие события могут развернуться еще до выборов. Какие именно — не знаю.","«Васильич горит на работе». Новогодние истории профессора Валерия Соловья, рассказанные им самим — под бой курантов — Новая газета Европа",https://novayagazeta.eu/articles/2023/12/31/vasilich-gorit-na-rabote,2024-01-01 11:04:58 -0500

"«В чудеса я не верю, тем не менее они случаются». Новогодние размышления Людмилы Улицкой — для читателей «Новой-Европа» — Новая газета Европа","Скандал с книгой «Слово Ново. Выход» не стал для меня событием из ряда вон.  Ни слова о ВСУ я не писала. И про «простой народ», который якобы сейчас обвиняет меня, мало что могу сказать. В России народ запуганный и молчаливый. Это опыт взаимодействия с очень жесткой и бесчеловечной властью. Слово в России всегда дорого стоило — со времен Чаадаева. Да и раньше…  Главная беда россиян — не диктаторы, а спецслужбы, которые этих диктаторов поставляют. Но спецслужбы не с неба упали. И народ с ними мирится.  Градус репрессий поражает. Я неоднократно подписывала петиции в защиту Жени Беркович и Светланы Петрийчук. И сейчас хотела бы еще передать девушкам слова сочувствия и пожелание поскорее выпутаться из этой истории.  Считаю ли я, что самая темная ночь — перед рассветом? Не торопитесь! Темная ночь только приближается, и есть основания думать, что она будет здорово темной. Пока дела не так плохи — экономика справляется, законодатели работают, систему ФСИН реформируют под светлое будущее. У России большие ресурсы.","«В чудеса я не верю, тем не менее они случаются». Новогодние размышления Людмилы Улицкой — для читателей «Новой-Европа» — Новая газета Европа",https://novayagazeta.eu/articles/2023/12/31/v-chudesa-ia-ne-veriu-tem-ne-menee-oni-sluchaiutsia,2024-01-01 11:09:37 -0500

BB.lv: «Главное — самому не стать оливье»: русская литература за гранью диктатуры,"Впервые выпустившая стихотворный сборник в 20 лет, Витухновская — член Союза писателей Москвы, член Международного ПЕН-клуба, член «ПЭН-Москва» и Ассоциации «Свободное Слово». В 1994 году была арестована сотрудниками ФСК (ныне ФСБ) по сфабрикованному обвинению в хранении наркотиков. После года, проведенного в Бутырке, выпущена под поручительство Русского ПЕН-Центра. Отказалась от политического убежища в Швеции. В 1997 году была вновь арестована и провела еще полгода в тюрьме. Процесс активно освещался российскими СМИ, а также в США, Великобритании, Германии, Швеции и Финляндии. В общей сложности (с апелляцией) процесс длился 5 лет. В апреле 1998 года приговорена к полутора годам лишения свободы (в качестве срока ей было засчитано пребывание в предварительном заключении). Автор 20 книг поэзии и эссеистики, участник 10 антологий, блогер. В 2018 году выдвигала свою кандидатуру в президенты РФ.  — Алина, четверть века назад мне довелось с вами беседовать после того, как вас освободили из-под ареста госбезопасности. Тогда поднялась волна общественного резонанса. Как вы оцениваете реакцию писателей, интеллигенции России на запрет книг Акунина, Быкова, на содержание в тюрьме их коллег?  — Ситуация в России с тех пор радикально изменилась. Я попала в тюрьму, пусть и по сфабрикованному ФСБ делу, во время расцвета демократии. Это был уникальный процесс и по абсурдности, и по резо-нансности. Меня защищали Андрей Битов, Андрей Вознесенский, Александр Ткаченко и другие литераторы. К процессу подключились и политики, и правозащитники — Сергей Ковалев, Валерия Новодворская. Обо мне писали все российские и многие иностранные СМИ. Сейчас такое сложно себе представить.  Мы скатились в диктатуру. Запрет книг — это отвратительно. Это вульгарное, карикатурное действие, попытка имитировать репрессии 30-х годов прошлого века. РФ сейчас — это государство-имитация. К счастью, Быков и Акунин находятся не в России и для них нет никакой прямой угрозы. Содержание же в тюрьмах политзаключенных, арестованных за высказывания — вещь куда более страшная. Об этом надо кричать везде. И я также надеюсь на поддержку западных СМИ и правозащитных организаций.  — Среди того литературного, художественного сообщества, с коим вы коммуницируете, какова доля лоялистов и оппозиционеров?  — Примерно 30% лоялистов и 20% оппозиционеров. Остальные молчат. Их взгляды мне не известны. Но в целом в обществе нет поддержки происходящего. Поддержка нарисована пропагандой. Причем пропаганда модернистская, а постсоветская реальность — постмодернистская. А глобальная реальность — уже постинформационная. Здесь все не соответствует времени, все не соответствует контексту.  — Кому сейчас помогает российский писатель или поэт, который просто пишет книжки и встречается с читателями, стараясь не участвовать в политике ни с какой стороны?  — В начале эскалации я сказала бы, что они помогают путинизму и нормализации. Но сейчас скажу — они не влияют ни на что. Я как либерал считаю, что каждый имеет право распоряжаться своей жизнью как ему угодно. Ряд политиков превратились в агрессивных моралистов. Это плохо, они теряют связь