Книга Домой до темноты - Чарльз Маклин

УГУ, ответила Сам.

ИДИ ДО КОНЦАКРУТО ВЛЕВОМЕЖДУ ДОМАМИ БУДЕТ ЩЕЛЬ, ЕЕ ПОКА НЕ ВИДНО. СРЕЖЕШЬ!

Сам нахмурилась. Что-то не так. Через десять — пятнадцать ярдов канал нырял под галерею, и дорожка обрывалась. Откуда Джимми знает, где она и что ей видно, а чего нет? Если он валяет дурака и прячется рядом…

Помешкав, Сам набрала: ДАЛЬШЕ НЕ ПРОЙТИ.

Она замерла на месте.

Через долгую паузу пришел ответ: ЩЕЛЬ ВИДИШЬ?

Сам не двигалась. Она посмотрела на крайний слева дом, затем медленно обвела взглядом забор стройки. Там, где галерея под прямым углом проходила сквозь ограждение, лежала полоса густой тени; возможно, это был проход.

ТАВЕРНА «У БАХУСА» С ДРУГОЙ СТОРОНЫ.

Ну да, это же название ресторана!

ПОКЛЯНИСЬ, ЧТО НЕ РАЗЫГРЫВАЕШЬ!

Джимми знает, что она пережила во Флоренции. Невероятно, чтобы он намеренно ее дурачил и затевал идиотские игры.

ЗУБ ДАЮ, ПОДРУГА. КСТ, ПЛАТЬЕ — ШИК!

Сам смотрела на черную воду, мерцавшую у невидимой помехи перед туннелем. Сделав пару шагов, она вдруг совершенно уверилась, что в тени кто-то прячется. Холодок ужаса встопорщил волоски на загривке.

Сам застыла, не сводя глаз с темного прохода. Видит ли ее тот, кто там притаился? Джимми тут ни при чем. Он не мог знать… Некогда искать объяснений.

Каждая клеточка вопила: уходи, поворачивай и беги немедленно!

Сам не двигалась. Тень перед щелью приковала ее взгляд. Кажется, там что-то шевельнулось. Тело стало ватным, как после секса, но все же хватило сил дрожащими пальцами отстучать: ИДУ. СПАСИБО ЗА ПОМОЩЬ. СВЯЖЕМСЯ ПОЗЖЕ. С.

Удостоверяясь, она выждала еще несколько секунд. Если там кто-то есть и он что-то задумал, это произойдет сейчас. Сам быстро пошла прочь; видение темной щели неотступно плавало перед глазами. На углу она обернулась. Никакого движения. В одном окне зажегся свет.

От облегченья Сам едва не рассмеялась.

Ярдах в десяти — пятнадцати, там, где она только что стояла, вдруг что-то сверкнуло. Рука непроизвольно дернулась к уху — сережки не было.

Сам нагнулась снять сандалии. Может, вернуться? Сжимая в руке плетенки, она выпрямилась, и в эту секунду от черного прохода отделилась какая-то тень.

Сам рванула как оголтелая.

Ресторан сам ее нашел. Иного объяснения нет. Длинная загогулистая улочка вывела на людную, залитую светом площадь. Сам увидела своих новых приятелей, которые сидели за столиком под бело-голубым тентом. Сердце бухало, она не могла раздышаться и хотела улизнуть, чтобы прийти в себя.

Но Балф Риверс уже вскочил и, улыбаясь, махал рукой:

— Мы здесь, Сам! Надо же, кто к нам пришел!

Сам пошла к столу; меж пальцами, порезанными о гравий, хлюпала кровь. Балф за руку подвел ее к свободному стулу.

— Мы уж беспокоились.

— Извините, я за… забыла про время.

— Похоже, вам надо хорошенько дерябнуть, милочка, — сухо сказала Ферн.

13

После гибели Софи это был первый званый вечер в Гринсайде, и вся наша троица слегка нервничала. Лора ухватилась за шестнадцатилетие Джорджа как за повод вновь открыть дом — пригласить соседей и приятелей сына, чтобы начать возвращение к нормальной жизни или ее подобию.

На крыльце мы приветствовали первых гостей. Был теплый июньский вечер; залитый огнями дом — георгианский особняк из светлого гранита, столетиями принадлежавший жениной семье, — на фоне темных холмов казался сказочным дворцом. Лора блюла семейную традицию Каллоуэев (унаследованную от виргинской бабки) и в каждом окне ставила керосиновую лампу. На террасе струнный квартет играл Баха.

Мы с Лорой почти не разговаривали.

Перед тем мы повздорили из-за подарка, который я сделал Джорджу, — темно-красный квадроцикл «Воитель» от «Ямахи».

— Ты слышал, что произошло? — За туалетным столиком Лора наносила последние штрихи в макияже. — Эта хреновина едва не опрокинулась.

— Он просто вильнул, объезжая собаку. — Я мучился с запонками. После возвращения из Лондона у меня оставалось меньше двадцати минут, чтобы принять душ и переодеться. — Все говорят, никакой опасности не было.

— Сам прекрасно знаешь, что искушаешь судьбу. Ты обещал быть дома.

Теперь сын был для нас всем, но это вовсе не означало, что он подвержен опасностям больше сверстников, в чем я пытался убедить Лору. Нельзя трястись над каждым его шагом. Однако матери не докажешь.

— Если с ним что-нибудь случится… — Не договорив, она через зеркало ожгла меня взглядом, в котором был и суд, и приговор.

— Ты знаешь, зачем я ездил в город, — спокойно ответил я. — Это важно.

На встрече с Филом из «Систем безопасности» я лично передал ему сим-карту моего телефона. Этим я подчеркивал первостепенность моей просьбы отследить звонок у грота.

— Что бы ты ни делал, это всегда «важно». А Джордж? Семья? Как насчет нас?

— Вы — единственное, что имеет значение, — абсолютно искренне сказал я.

Вспышку спровоцировала «ямаха», но я уже чувствовал, что конфликт назревает. Ненавижу склоки. Насмотревшись на ежедневный лай родителей, я дал себе слово не повторять этот иссушающий душу образец. У нас бывали стычки, но мы ухитрялись оставаться цивилизованными, избегать кровопролитных схваток. Разумеется, у Лоры случались закидоны, однако нынче было что-то иное. Она обвинила меня в том, что я пренебрегаю нашим «единственным ребенком», никогда не бываю дома, а работу использую как отговорку, чтобы уклониться от обязанностей. Меня ошеломили глубоко затаенные обиды и горечь, которые теперь всплыли на поверхность. Наверное, лишь инстинкт самосохранения или страх перед непоправимым не дали ей высказать все, что накипело. Она вплотную подошла к этой грани, когда вдруг обернулась и прокричала:

— Тебя нет со мной!

Атака захватила меня врасплох, но я понимал: Лора не так уж далека от истины.

Я просто выключился, и в том была моя защита. Когда уже было нельзя оттягивать встречу гостей, я сказал:

— Поговорим в другой раз, ладно? Это нечестно по отношению к Джорджу и Софи. Если хотим устроить им прекрасный вечер, надо выглядеть, будто мы заодно.

— Ты мастер на подобные штучки. Я так не умею, — ответила жена.

Вряд ли кто-нибудь заметил возникшую между нами напряженность. Друзья, особенно те, кто знал и любил Софи, по-прежнему были к нам внимательны и делали скидку на наше горе. Большую часть вечера мы провели порознь; в своем новом серебристо-сером наряде от Нины Риччи,[36]купленном в нашу последнюю поездку в Париж, Лора выглядела элегантной, но печальной.