Книга Вишневый сад. 100 лет спустя - Август Котляр

забрали?

Лопахин. Кажется, все. (Епиходову, надевая пальто.) Ты же, Епиходов, смотри, чтобы все было в порядке.

Епиходов (говорит сиплым голосом). Будьте покойны, Ермолай Алексеич!

Лопахин. Что это у тебя голос сел?

Епиходов. Пивка ледяного глотнул.

Яша (с презрением). Невежество…Хамство…

Любовь Андреевна. Уедем – и здесь не останется ни души…

Лопахин. До самой весны.

Варя (выдергивает из узла зонтик, похоже, как будто она замахнулась).

Лопахин делает вид, что испугался.

Что вы, что вы… Я и не думала.

Трофимов. Господа, идемте рассаживаться по машинам… Уже пора! Скоро посадку объявят!

Варя. Петя, вот они, ваши чуни, возле чемодана. (Со слезами.) И какие они у вас грязные, уродские…

Трофимов (надевая чуни). Идем, господа!..

Гаев (сильно смущен, боится заплакать). Самолет… аэропорт… Партсобрание объявляю закрытым…

Любовь Андреевна. Идем!

Лопахин. Все здесь? Никого там нет? (Запирает боковую дверь налево.) Здесь вещи сложены, надо запереть. Идем!..

Аня. Прощай, дом! Прощай, старая жизнь!

Трофимов. Здравствуй, новая жизнь!.. (Уходит с Аней.)

Варя окидывает взглядом комнату и не спеша уходит.

Уходят Яша и Шарлотта с собачкой.

Лопахин. Значит, до весны. Выходите, господа… До свиданьица!.. (Уходит.)

Любовь Андреевна и Гаев остались вдвоем. Они точно ждали этого, бросаются на шею друг другу и рыдают сдержанно, тихо, боясь, чтобы их не услышали.

Гаев (в отчаянии). Сестра моя, Любаша, твою мать, просрали мы всё на свете…

Любовь Андреевна. Да, да, придурки мы… мой сад, прекрасный сад!.. Моя жизнь, моя молодость, счастье мое, прощай!.. Прощай!..

Голос Ани весело, призывающе: «Мама!..»

Голос Трофимова весело, возбужденно: «Ау!..»

В последний раз взгляну на стены, на окна… По этой комнате туда-сюда ходила мама, царство небесное…

Гаев. Сестра моя, Любаня, что ж мы натворили!..

Голос Ани: «Мама!..»

Голос Трофимова: «Ау!..»

Любовь Андреевна. Мы идем!..

Уходят.

Сцена пуста. Слышно, как на ключ запирают все двери, как потом отъезжают экипажи. Становится тихо. Среди тишины раздается глухой стук топора по дереву, звучащий одиноко и грустно.

Слышатся шаги. Из двери, что направо, показывается Фирс . Он одет, как всегда, в пиджаке и белой жилетке, на ногах туфли. Он болен.

Фирс (подходит к двери, трогает за ручку) . Заперто. Уехали… (Садится на диван.) Про меня забыли… Ничего… я тут посижу… А Леонид Андреич, небось, шубы не надел, в пальто поехал… (Озабоченно вздыхает.) Я-то не поглядел… Молодо-зелено! (Бормочет что-то, чего понять нельзя.) Жизнь-то прошла, словно и не жил… (Ложится.) Я полежу… Силушки уже нету, ничего не осталось, ничего… Эх ты… раззява … недотепа!.. (Лежит неподвижно.)

Входит Лопахин. Смотрит на Фирса. Трясёт его, Фирс мычит.

Лопахин (кричит). Сюда! Бегом все сюда!

Слышен шум и топот ног.

Лопахин. Нажрался, старый хрыч? (Фирс мычит отрицательно). Закручинился? Думал, забыли тебя? А вот и нет! Сюрпрайз-сюрпрайз.

Вбегает Раневская, за ней Аня, Гаев, Варя, Яша, Дуня, Шарлотта, Трофимов, Епиходов.

Лопахин (вынимая из-за пазухи пачку бумаги). Ну что, живопырки?! Утёрлись? Сопли свои интеллигентские дожевали? Думали, что если Любовь Андреевна мне не дала, то пошли вы все на хер? А вот и нет! Я, слава Богу, всей вашей культуры не набрался, русской литературы не читал, и мозги у меня на месте, а не набекрень, как у ваших толстоевских… Я люблю счастливые концы!

Гаев: Ты нас зачем сюда позвал? Поизголяться напоследок?

Лопахин: Леонид Андреевич, раком станьте!

Гаев: Что? Да как ты смеешь?

Лопахин: Становитесь! Не пожалеете! Ради сестры своей, дурочки беспросветной, и девчонок этих, племянниц своих! Хоть их пожалейте. Э, да штаны не снимайте, за педрилу меня, что ли, держите?

Гаев наклоняется, пытаясь встать на четвереньки. Лопахин достаёт ручку и подписывает бумаги на спине Гаева.

Лопахин. Хоть на что-то вы, Леонид Андреевич, сгодились, первый раз в жизни.

Лопахин вручает бумаги растерянной Раневской.

Лопахин: Держите, Любовь Андреевна. Хоть вы и глупая, как устрица, но сердце у вас доброе, и человек вы хороший. Ради того, что вы мне кровавые сопли вытирала, и не жлобилась никогда, и людей не обижала, ради твоего щедрого сердца Господь положил мне на душу отдать тебе твой дом и гектар вишневого сада вокруг него. Остальное – моё, тут уж без обид и претензий. Держите документы, живите, радуйтесь тому, что долгов у вас больше нет, и что Господь милостив к вам, недотёпам и растопыркам, а я лишь исполняю волю Его. Варя, забудь про этих жлобье Рагулиных. Едешь со мной. Вот тебе кольцо с брюликом, будешь моей женой. Погнали в Питер, а вам всем адьё-с!

Лопахин берет под руку Варю и уходит. Раневская, Гаев, Аня, Дуняша плачут от радости, Яша падает в обморок. Фирс пинает Яшу ногой. Епиходов ничего не понимает, растерянно хлопает глазами.

Слышится отдаленный звук, точно с неба, звук лопнувшей струны, печальный. Наступает тишина, и только слышно, как далеко в саду жужжат бензопилы и падают деревья.

1904/2022