Книга Странствие по дороге сновидений; Середина октября - смерти лучшая пора; Место, где убивают хороших мальчиков; Хризантема пока не расцвела; Старик в черном кимоно; Ниндзя: специальное задание - Леонид Михайлович Млечин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Предупрежденный ночным дежурным адъютант поднялся пораньше, чтобы привести к адмиралу майора Мацунага, который замер у порога, спокойно ожидая приказаний. Ранний вызов не удивил его. Мацунага, несомненно, самая подходящая кандидатура для выполнения щекотливой миссии, которая еще неизвестно чем кончится…
— Сколько в отряде самолетов?
— Пригодных к вылету пятнадцать. Еще десять можно привести в порядок, если получим запчасти. Но бензина все равно мало.
— А летчиков?
— Шестьдесят три. Не считая инструкторов.
— Настроение в отряде?
— Самое патриотическое. Все как один рвутся в бой. Вчера группа лучших пилотов нанесла удар по вражеским кораблям, осмелившимся приблизиться к Японским островам.
— Вы знаете, что Советский Союз вступил в войну на стороне наших противников?
— Да.
— А о том, что Соединенные Штаты применили так называемую атомную бомбу?
— Я слышал сообщение об использовании бомбы нового типа, от которой основательно пострадала Хиросима, но не очень понимаю, о чем идет речь.
— Положение нашей страны критическое.
Адмирал произнес эти слова без вопросительной интонации, и Мацунага ничего не сказал. Он сидел совершенно прямо, сложив руки на эфесе меча.
— Япония на грани военного поражения.
И вновь, не услышав вопроса, Мацунага промолчал.
— Многие руководители страны считают продолжение войны бессмысленным и настаивают на принятии Потсдамской декларации. Вы знаете ее содержание?
— Да. Союзники требуют безоговорочной капитуляции.
Адмирал впился глазами в Мацунага. Майор понял: это главный вопрос. И ответил мгновенно.
— Идет война, и солдата, который изъявляет желание сдаться врагу, мы называем предателем. Я солдат.
Хомма был доволен, что не ошибся в выборе.
— Вы пользуетесь у меня полным доверием, — продолжал он. — И потому именно вам, а не кому-то из штабных офицеров, я хочу поручить особое задание.
Мацунага поднялся со стула и выслушал приказ стоя.
— Сегодня вечером из Токио прилетит курьер. Вы доставите его прямо ко мне. После беседы отведете в бомбоубежище — я не хочу, чтобы он стал случайной жертвой воздушного налета. Проследите за тем, чтобы он имел возможность хорошо отдохнуть. А то я знаю наших штабных болтунов — увидят нового человека, особенно из Токио, начнут приставать с вопросами… Одним словом, вы меня поняли?
— Так точно, господин адмирал.
Зазвонил внутренний телефон, но адмирал не обратил на него внимания. Он вышел из-за стола, застегнул китель на все пуговицы и до хруста прогнулся назад, разминая позвоночник, — последнее время утром и вечером его мучали-боли в спине.
— Мне нужны люди для выполнения особого задания. Лучше всего из числа ваших летчиков. Я очень доверяю этим молодым патриотам. Тем более что они уже боги, без земных помыслов…
Майор согласно наклонил голову.
— Идите.
Адмирал Хомма отвернулся и посмотрел в окно, обращенное к летному полю, на которое через несколько часов должен был приземлиться спец-самолет из Токио с единственным пассажиром.
Майор Мацунага происходил из состоятельной семьи или, во всяком случае, она считалась таковой в его родном городке в префектуре Сайтама. Отцовские деньги позволили ему, окончив школу, поступить в провинциальный университет. Но проучившись три года, Мацунага убедился в своем полном безразличии к наукам. Приехав на каникулы в родной дом, он больше не вернулся в университет. Старший Мацунага был недоволен, но, когда сын сообщил ему, что намерен пойти в армию, примирился со случившимся. Старший Мацунага участвовал в первой войне против Китая, ни разу не был ранен и возвратился домой в полной уверенности, что не было и нет более благородного занятия для мужчины, чем служба в императорской армии.
Отцовские рассказы были подкреплены школьным воспитанием. Юный Мацунага пошел в первый класс как раз тогда, когда в Токио всерьез задумались над тем, какую роль может сыграть школа в определении будущего страны. После незавершенной буржуазной революции Мэйдзи — в конце прошлого века — на некоторое время наступил период Просвещения. Правительство, заинтересованное в скорейшем преодолении отсталости, в развитии наук, в приобретении современной технологии, всячески способствовало распространению образования. Вместе с современными естественнонаучными взглядами в школу проникли и либеральные философские воззрения, идеи демократии. Учебники издавались коммерческими издательствами, и ими можно было пользоваться, не испрашивая правительственного разрешения.
Но период Просвещения оказался недолгим. Правительство было смущено быстрым распространением в стране вольнодумства. Срочно был составлен список книг и учебников, в которых в той или иной степени восхвалялась демократия, и разослан по школам со строгим запретом пользоваться ими. Все учебные пособия требовали теперь одобрения просвещения.
«Любовь к родине и императору» стала, по указанию министерства, главной темой учительских рассуждений. На уроках учителя рассказывали о войнах, которые вела империя, описывали доблесть и мужество солдат, погибших за императора.
В младших классах преподаватель развешивал на стенах картины с изображением различных битв и давал пояснения.
— На этой картине изображены наши бравые солдаты, которые под командованием преданных императору офицеров ворвались в китайские окопы. Посмотрите, какие глупые лица у китайцев, как они боятся японского солдата. Китаёзы похожи на свиней, которых собираются заколоть, чтобы в праздники поесть свежего мяса… На заднем плане видна гора трупов. Это китайцы, убитые нашими смелыми солдатами… Японский солдат самый смелый в мире.
Во время русско-японской войны министерство просвещения распорядилось тщательно изучить в классах императорский указ о начале войны и императорский указ о ходе ведения войны, обсудить их и сделать выводы о том, как должны вести себя школьники, готовясь к почетной службе в армии. На уроках японского языка следовало читать помещенные в газетах корреспонденции с фронта, письма солдат и ответы их родных. На уроках арифметики складывали, умножали и вычитали не яблоки, не мешки с рисом, а орудия, эсминцы и подводные лодки. Преподаватели физкультуры устраивали военные игры, чтобы закалить волю будущих солдат. На уроках музыки разучивали военные марши.
Когда Мацунага учился в школе, русско-японская война была уже в прошлом. Но поскольку в Токио отнюдь не считали ее последней, военная тематика прочно угнездилась в учебных программах. И книги Мацунага читал исключительно о войне. В третьем классе его глубоко тронул рассказ, который назывался «Мать матроса».
«Матрос получил письмо от своей матери. "Ты пишешь, что не участвовал по-настоящему в большой битве, которая только что закончилась, — говорилось в материнском послании. — Ты пошел в сражение вместе со всеми, но избежал смерти, не был даже ранен и ничем
