Книга Хулиганка для Маньяка - Маргарита Дюжева

одна краше другой, и все со странностями. Он через все это уже прошел и поэтому от всей души потешается над младшим братом.

– Зато как она смычком машет.

– Ты-то откуда знаешь? – не могу удержаться и подкалываю женишка, – она тебе частный концерт устраивала?

Если честно, в данный момент, мне хочется встать на сторону Андрея. Ну, а что он один, а их много? Не порядок!

– Так, я не понял. Ты на чьей стороне, дорогая моя невеста?

– На твоей, милый, – вздыхаю, вспоминая, для чего я тут.

– Вот и…

– Но от брата отстань, – строго грожу пальцем.

Он улыбается во весь рот:

– Как прикажешь, госпожа, – и покорно склоняет голову в шутовском поклоне.

Придурок. Правильно говорят, первые сорок лет самые сложные в жизни мальчика, одна дурь на уме.

Сокрушенно качаю головой и встретившись с угрюмым взглядом сидящего напротив Андрея, подмигиваю ему. Он как-то нервно сглатывает и снова тянется за едой.

Почему-то его маменька в этот момент сияет, как начищенный пятак.

– Надо все варианты предложить, – убежденно выдает она, – Я же до сих пор не знаю, какие девушки нравятся моему сыну. Он их не показывает.

– Мам…

– Вот какие тебе нравятся. Блондинки? Рыжие? Или может как Верочка, темненькие?

Снова быстрый, непонятный взгляд в мою сторону, от которого коленки начинают мелко подрагивать.

– Разные, – ворчит Андрей. В этот момент у него начинает гудеть телефон, и он поднимается из-за стола, – извините. Надо ответить.

И быстренько сваливает на террасу. Довели бедного. Я прямо чувствую, как он кроет всю свою семейку и меня в том числе. Провожаю его следом и испытываю неуемное желание отправиться следом, но заместо гуся на столе появляется торт, и моя внутренняя обжора, готовая продаться за кусок сладенького, напрочь отказывается уходить от этого великолепия.

К счастью, когда Андрей возвращается, разговор перескакивает на другую тему, и я его активно поддерживаю, не позволяя свернуть в старое русло. Хотя попытки были. Наталья пару раз набирала воздуха побольше и жадно смотрела на младшего сына, готовясь разразиться очередными нравоучениями. Но меня ж не сдвинуть если упрусь, поэтому я каждый раз гасила ее порыв и уводила в сторону.

Вот еще удумали, начальника моего обижать!

Начальник, кстати, в скором времени совсем сник. И в отличие от меня, тортик его совершенно не радовал. Он только вяло копался в нем вилкой и время от времени одаривал меня задумчивым взглядом.

А потом и вовсе взял и свалил! Сказал, что у него планы и сбежал, оставив нас наедине с родителями. И поскольку главный объект для битья исчез, то все внимание безраздельно доставалось мне.

Допрос я выдержала. Разговор по душам, когда мужчины вышли «на перекур» тоже. По крайней мере Наташа осталась довольна. Кажется, я ей понравилась. Вроде бы. Наверное. Но это не точно.

Еще спустя час мы тоже распрощались и уехали.

– Ну как ты? – спрашивает Матвей, – жива?

– Нормально все, – жму плечами, – мне даже понравилось.

– Вот поэтому я и выбрал тебя на эту роль. Другая бы сбежала еще в самом начале, а ты стойкая. Еще и удовольствие умудрилась получить от этой встречи.

– Да хорошие они у вас. Напористые, конечно, но видно, что любят. И тебя, и Андрея.

– А что это ты его защищала? – подозрительно таращится на меня.

– А что вы все на него навалились? Ладно родители, но ты-то чего отрывался? Да еще и в моем присутствии. Мне вообще-то с ним еще работать. Он мой начальник. Думаешь, нам будет удобно, после такого представления?

Мет досадливо крякает:

– Прости. Об этом не подумал. Меня просто от радости накрыло. Ведь на месте Андрюхи мог бы быть я, – его передергивает.

– Кажется, я продешевила с платой за услуги. Тут одних стейков мало.

– Не наглей, Верочка, – ухмыляется мерзавец, – ты еще получила работу своей мечты.

Работа – это хорошо. Мне все нравится. Только сердце начинает шуметь, когда думаю о том, что в понедельник снова столкнусь с Андреем. После таких семейных посиделок, мне как-то неудобно теперь смотреть ему в глаза. Если бы не я, их бы с Метом обоих песочили, а так получается, что мы подставили бедолагу по полной программе.

Глава 8

Андрейка

Это просто какой-то невероятный всеобъемлющий пиздец. Такой, что волосы дыбом становятся. И не только на голове, но и на всей шерстяной части организма.

Верочка, мать ее. Умница, красавица. Что ж ты так влезла под кожу-то, а? Может мне кто-нибудь объяснить?

Меня чуть наизнанку не вывернуло во время этих распрекрасных семейных посиделок. Такое чувство, будто все они сговорились и прицельно били в самое больное место. Что предки, что Матвей, говнюк мерзкий.

Я там даже если бы мог, то не отбился, потому что напротив сидела Вера, и у меня от каждого случайного взгляда прошибало от пупка и ниже.

Слушая, историю брата об их романтической поездке в горы, я медленно закипал, представляя этих двоих вместе. Глядя, как он ее обнимал – испытывал лютую потребность оторвать ему руку.

Я хреновый брат. Просто самый наихреновейший брателло на свете. Потому что их счастье меня не радовало. Я ревновал. Давился этой идиотской ревностью и злостью на весь мир.

Когда я умудрился так сильно подсесть на Верочку? Всего-то ничего знакомы, а дышать не получается.

Перед глазами тот момент в парке, когда я разворачиваюсь, чтобы напугать пятую претендентку, а там снова она с веником крапивы в руках. Наверное, тогда это и произошло, я просто в шоке был и ни черта не понял. Дебил махровый.

Вокруг девок навалом, почему именно она? Объясните мне кто-нибудь. Потому что я ни черта не понимаю. Что это за прикол такой идиотский у Вселенной.

Все, нахрен. Больше с ними не общаюсь. Пусть варятся в своем счастье, а я как-нибудь один, сам.

Тут же вспоминаю, что Верка у меня работает, и со всей дури хлопаю по рулю. Потом еще раз. Резко выворачиваю на обочину, паруюсь и что есть мочи колочу по баранке.

– Бесит! – рычу от бессилия.

Утыкаюсь в сложенные руки и лежу, наверное, полчаса. Не меньше. Пытаюсь отойти, собрать себя в одну более-менее дееспособную кучу. Не выходит, конечно, ни черта. В голове на репите видео, как Мет целует Веру в щеку, и как трогательно она краснеет в ответ. В ушах винегрет из обрывков фраз: любовь, белое платье, беременность.

Снова бью по рулю.

– Блядь, да когда ж меня отпустит-то?

Порывисто завожу тачку и, едва не спалив шины, срываюсь с места.

Надо