Книга Варяжское море II. Ярл - Даниил Сергеевич Калинин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Напряженный первый номер ничего не ответил, уже и без моих команд начав наводить баллисту на вторую ладью. Молодец, парень, не зря я его поставил первым номером…
Впрочем, третий выстрел получился все же смазанным — зажигательный снаряд разбился на причале у самого борта корабля, так и не зацепив его. Зато доводить «порок» пришлось совсем недолго, и следующий же горшок смачно впечатался в набойный борт судна…
Вот только сами эсты уже добежали до уцелевших драккаров. Причем те, чьи ладьи горят, со всех ног бросились к многочисленным лодкам — и кажется, их здесь даже побольше будет, чем шесть сотен!
— Поднимай якорь! Весла в воду!
На приколе у пристани горят уже пять пиратских лоханок, оставшиеся постепенно отходят от причалов. Выбрав цель, я отрывисто приказал кормчему:
— Ратиша, веди «Рюрика» к ближней ладье слева, постарайся ударить носом в ее борт! Первак, ты же цель в драккар, что отчаливает справа! Будивой, твоим лучникам выбивать лодки, как только они с нами сблизятся! Остальные — налегайте на весла, «Рюрику» нужен разгон!!!
— Гойда!!!
— И-и-и-и-эх!!!
Храбр и Горыня на равных с остальными дружинниками гребут веслами, голосом задавая ритм. И дромон бодро тронулся с места, ускоряясь с каждой секундой, следуя наперерез едва ли в вдвое меньшей ладье… А затем я первым затянул ритмичную песнь, что когда-то пел наш славный вождь Ратибор:
Паруса наполняем ветром,
Бьем веслом о волну!
Доблесть — путь стать бессмертным!
Наша ладья не пойдет ко дну!
На ветру развевается знамя,
В щепки рубим любые щиты!
Раз! Ударим мы в грудь мечами!
Два! Замертво падают наши враги![1]
…Первак снаряд за снарядом — два подряд — высаживает в молоко, промахнувшись оба раза. Стиснув зубы, я молчу — первый номер вынужден бить в движение, по движущейся же цели. И все бы ничего, если бы ладья пошла к нам — но нет, это судно викингов двинулось в сторону Олиного «Змея». А к нему и так уже направилось два драккара! Я не сомневаюсь в гвардейцах Хельги, как и в ее собственном ратном искусстве — перед глазами порой нет да нет, а встает сцена, когда пущенное ей копье насквозь пробило тело Торира! И все же страх за любимую женщину заставляет нервничать и заглушает голос разума. Потому прождав еще немного, пока Первак тщательно целился, высунув от усердия язык, я все же сделал резкий шаг к наводчику, на эмоциях желая занять его место. Но именно в этот миг он выстрелил в третий раз! Горшок просвистел в воздухе — и врезался в борт ладьи практически у ватерлинии! В смысле, у самой воды. Часть смеси благополучно плюхнулась в воду, но языки пламени попавшей на дерево «зажигалки» весело побежали вверх по набойным доскам.
— Есть!
Все мое внимание было приковано к третьей ладье, следующей к дромону Оли — и потому отвернувшись от нее только тогда, когда судно уже начало гореть, я заметил, что мы приблизились к драккару, коий я и наметил для тарана. Приблизились на бросок сулицы…
— Щиты!!!
Резко сдернув свой собственный из-за спины, где он покоился на кожаном, перекинутым через плечо ремне, я стремительно шагнул вперед, закрывая Первака, повернутого затылком к врагу. Вовремя! Дротики уже взлетели в воздух с эстонской ладьи, и описав короткую дугу, рухнули на нас сверху.
Тяжелый удар о щит заставил меня рефлекторно присесть — но обитый стальными полосами, окантованный железом по кромке и обтянутый толстым слоим кожи, он выдержал. А слева, всего в десятке сантиметров от неприкрытой стопы, в доску палубы врезалась еще одна сулица. Ее древко аж задрожало от силы удара…
— Будивой, не спите! Не дайте им безнаказанно метать дротики! И — гребем! Для тарана нужна скорость!!!
Залп сулиц несколько погасил скорость дромона, ранив не меньше десятка гребцов, кого-то убив… Большинство варягов, впрочем, успели прикрыться щитами, вовремя разглядев опасность — но в это же время они отпустили весла.
— Поднажмем, братья! Один удар — и враг отправится кормить рыб!!!
В воздух взлетело два десятка горящих стрел, выпущенных лучниками Будивоя — но ударили они едва ли не в монолитную «стену щитов», не нанеся эстам особо урона. И все же наши лучники не позволили врагу сделать второй залп дротиков! На последних гребках разошедшихся варягов, сумевших заметно ускориться на коротком отрезке пути, подводный, окованный сталью таран врезался практически в нос легкой ладьи «восточных викингов»… От удара нас здорово тряхнуло — так, что я едва удержался на ногах, а Твердило и вовсе рухнул на палубу спиной, каким-то чудом не разбив еще один горшок, крепко сжимаемый в руках! Практически сразу последовал второй удар: это надводная часть тарана, так называемый проемболон, также врезался в драккар. Благодаря ему мы избежали тяжелого столкновения носа собственного корабля с вражеским, что неминуемо бы привело к повреждениям…
Эсты взревели вначале яростно, а потом и испуганно — как только мои гребцы начали реверсивные гребки, отгоняя дромон от ладьи, в образовавшуюся в корпусе пиратского судна брешь тут же хлынула вода. Впрочем, противник не собирается сдаваться без сопротивления: в воздух взлетели абордажные крючья, цепляясь за фальшборт носовой палубы.
— Руби канаты! Быстрее!
Расчет баллисты каждый вооружен стандартным щитом и топором для ближнего боя. И сейчас весь расчет, ведомый мной (Слава Богу, оставшихся «номеров» прикрыло тело «порока», принявшее на себя три сулицы) бросился вперед.
— Руби!!!
Я первым подаю пример, с размаху рубанув по прочному тросу, надежно привязанному к стальной «кошке». Сталь пусть и с трудом, но развалила веревку — а в ответ с тонущего судна густо полетели стрелы: в отличие от скандинавов, эсты вовсе не чураются луков! Глухо охнул Мал, четвертый номер, получив стрелу в плечо, еще одна ударила в мою защиту — в отличие от неопытных артиллеристов, я умело и привычно закрылся щитом… Вторым ударом мне удалось перерубить очередной канат, еще с двумя справились Первак и Ратко, заряжающий. И буксируемая ладья, уже наполовину погрузившаяся носом в воду, стремительно пошла на дно, в то время как ее команда принялся в спешке нырять в студеную октябрьскую воду…
— Да-а-а-а-а!!!
Очередной успех вскружил мне голову! От переизбытка чувств я уже вскинул руки в победном жесте, но тут сзади раздался предостерегающий окрик кормчего, являющегося вторым лицом на корабле (а в вопросах управления
