Книга Иосиф Трумпельдор. Гехолуц. Новый путь: Биография. Воспоминания. Статьи. - Ирина Николаевна Легкодух

Трумпельдора в Лондон: предполагалось, что боевой опыт офицера окажет самое благоприятное впечатление на британскую общественность и британских военных, заинтересованных в формирование еврейского воинского соединения.

В сентябре 1916 года Иосиф оставил Александрию и на корабле отправился в Лондон. Морской путь был долог и опасен из-за "волчьих стай" германских подводных лодок, атаковавших караваны судов союзных держав в Средиземном море и Атлантике. Вслед за ним в Англию прибыли и 150 бывших бойцов Сионского Корпуса, мобилизованных теперь в британскую армию. Трумпельдор и Жаботинский надеялись, что эти обстрелянные воины станут костяком будущего Еврейского Легиона, сержантами и наставниками новобранцев. Была задача сохранить их в составе одного подразделения и не дать разбросать по различным воинским частям.

Найти решение проблемы помог старый друг Трумпельдора и Жаботинского полковник Паттерсон, в свое время командовавший Сионским корпусом. С его помощью удалось связаться с капитаном Эмери, служившим в секретариате премьер-министра Великобритании Дэвида Ллойд Джорджа, и решение было найдено: из прибывших солдат была сформирована отдельная рота в 20-м Лондонском полку, расквартированном неподалеку от Лондона в Винчестере.

Почти несколько месяцев шла канцелярская переписка о Еврейском Легионе между военным министерством, министерством иностранных дел, секретариатом Ллойд Джорджа, русским посольством, которое возглавлял граф Бенкендорф. Граф искренне поддерживал сионистов в деле создания воинской части. Лидеры сионистского движения получили серьезную поддержку от русского посольства в Великобритании, ведь Еврейский Легион предполагалось пополнить в первую очередь новобранцами из числа евреев-эмигрантов из России, имевших российское гражданство. Большое их число, бежавших от погромов в России, в то время компактно проживало в рабочем лондонском районе Уайтчепель.

Связи с русским посольством заметно окрепли, когда после Февральской революции в России на пост русского посла был назначен Владимир Дмитриевич Набоков, чья искренняя поддержка сионизма была хорошо известна.5 Русские власти положительно отнеслись к тому, что воинская часть, сформированная из российских граждан, будет сражаться в рядах британской армии против общего врага.

Одной из задач Трумпельдора и Жаботинского было заручиться поддержкой уайтчепельских евреев в формировании Еврейского Легиона. Среди них было сильно влияние социалистов и анархистов, ведших антивоенную пропаганду. На многочисленных собраниях и встречах Жаботинскому и Трумпельдору удалось переломить пацифистские настроения, и уайтчепельские евреи дали Еврейскому Легиону тысячи прекрасных солдат.

В январе 1917 года Трумпельдора настигло тяжелое известие из России от брата Самуила: оказалось, что полгода назад умер их отец, Вульф-Зеев Трумпельдор. Сообщение это долго искало Иосифа и стало тяжелым испытанием для него — он не мог себе простить, что в час кончины отца его не было рядом. Между тем дело создания Еврейского Легиона, несмотря на все проблемы, успешно продвигалось. Уже и авторитетнейшая британская газета "Таймс" в своей передовице поддержала формирование еврейского полка, после чего даже самые убежденные скептики примирились с мыслью — сионистская идея близка к воплощению. Чтобы подать пример, Владимир-Зеев Жаботинский, известнейший журналист и сионистский лидер, добровольно вступил в качестве рядового в британскую армию.

Наконец, в июне 1917 года состоялась принципиально важная встреча Жаботинского и Трумпельдора с военным министром Великобритании лордом Дарби, на котором было принято решение о создании Еврейского Легиона. Владимир-Зеев так описал эту историческую встречу с военным министром лордом Дерби:

"Я находился в отпуску в Лондоне, жил там на старой своей квартире в Челси, и туда мне раз доставили от руки написанное письмо генерала Вудворда, бывшего тогда директором организационного отдела при военном министерстве. Генерал просил меня пожаловать в министерство сегодня же в 2 часа на свидание с министром лордом Дарби. По первому слову письма — сэр — и по всему его содержанию я понял одно: ни генералу, ни министру неведомо, что "сэр " этот состоит теперь рядовым одного из пехотных батальонов британской армии.

Мы устроили с Трумпельдором военный совет. Как тут быть? Увидев на мне солдатскую фуражку, не испугаются ли министр и генерал такой беспримерной неслыханности, как политическое совещание между главой военного министерства и рядовым пехотинцем? Я готов был просить Трумпельдора заменить меня, но он не доверял своему английскому красноречию.

В конце концов мы решили ехать вдвоем. Ровно в два часа, у дверей кабинета директора организации в военном министерстве, я передал ординарцу генерала Вудворда наши визитные карточки. Нас сейчас же пригласили войти. Я собрался с духом, выпятил грудь, маршем вступил в кабинет, как полагается, с фуражкой на голове, вытянулся, отдал честь и представил Трумпельдора и себя.

Должен сделать генералу комплимент: хотя лицо его выразило совершенно гомерическую степень изумления, на словах этого он не показал. Он сказал: "Oh, yes... я доложу министру", — и вышел, не глядя на нас. Зато у министра он просидел больше пяти минут. Трумпельдор подмигнул и пробормотал:

— У них тоже военный совет.

Наконец вышел из того кабинета секретарь и пригласил нас в кабинет. Тут уже я, слава Богу, мог снять фуражку: лорд Дарби — штатский, стоять навытяжку необязательно.

Министр оказался высоким, широким барином, в теле, классического, хотя в жизни теперь очень редкого, джонбулевского типа, с полнокровным лицом; говорил он с акцентом, который в Англии называют помещичьим, т. е. произносил окончание "ng" просто как "п" — speakin', antin'. У простонародия это считается недостатком, но для лорда это, говорят, шик. Впрочем, очень милый, веселый и приветливый господин.

Мы уселись; генерал сидел в углу и молчал.

— Премьер-министр поручил мне, — сказал лорд Дарби, — расспросить вас о подробностях вашего плана еврейской боевой единицы.

Я рассказал: слава Богу, знал эту премудрость уже наизусть и со сна мог бы ее изложить без запинки.

— I see, — ответил министр. — Теперь другой вопрос. Считаете ли вы, что создание такого контингента послужит серьезным толчком к большому притоку волонтеров?

Ответил ему Трумпельдор с настоящей солдатской точностью:

— Если это просто будет полк из евреев — пожалуй. Если это будет полк для Палестины — тогда очень. А если вместе с этим появится правительственная декларация в пользу сионизма — тогда чрезвычайно.

Лорд Дарби мило улыбнулся и сказал:

— Я — только военный министр.

Трумпельдор мило улыбнулся и сказал:

— Я только отвечаю на ваш вопрос.

— I see. Теперь третий вопрос: я слышал, что в 20-м Лондонском батальоне есть группа солдат-сионистов, из бывших чинов Zion Mule Corps.

— Так точно, 16-й взвод, — сказал я, — там я и служу; а капитан Трумпельдор командовал ими в Галлиполи.

Министр и генерал переглянулись и тут только присмотрелись к солдатскому обличаю Трумпельдора и к его неподвижной левой руке; потом Дарби слегка