Книга Образы России - Роберт Александрович Штильмарк

выцарапанный на первоначальном штукатурном слое силуэт церковного здания и… подпись «ПЕТР». Рисунок надежно датируется XII веком — значит, тоже может относиться к великому зодчему? Может быть, во время молебствия он стоял в уголке и чертил каким-то острием силуэт задуманного храма?

Особенно богаты граффити Софийский собор и храм Федора Стратилата на Ручье. Каких только надписей не сохранилось на церковной штукатурке! Тут и поминания, и коммерческие подсчеты, и даже сердечные признания…

Надо заметить, что иные граффити исполнены прямо-таки каллиграфической старославянской вязью, сохраняя черты новгородского говора. Значит, они принадлежат людям здешним, притом простым ремесленникам. Есть, например, слова, выцарапанные на глиняных голосниках еще до обжига, — их несомненно писал на своем еще сыром и мягком изделии сам мастер — новгородский гончар.

Словом, прежние представления о мнимой поголовной неграмотности древней Руси разлетаются в прах, так же как и попытки рисовать тогдашний Новгород грязным и неблагоустроенным (каким был в те времена, например, Лондон).

Археологи находили в Новгороде памятники древнерусской письменности, говорящие о повседневном, бытовом ее применении. На винной бочке XIII века обнаружена подпись владельца — «Юрище». На сапожной колодке — имя заказчицы, новгородской модницы Мнези. Но эти доказательства письменной культуры древних новгородцев не всем казались убедительными, пока в 1951 году экспедиция московского профессора А. В. Арциховского не сделала в Новгороде поистине исторического открытия. Речь идет о так называемых берестяных писаницах.

Об этом выдающемся открытии написаны десятки ученых трудов, специальных статей, научно-популярные работы, как, например, прелестная книга В. Янина «Я послал тебе берёсту».

Уже давно при новгородских раскопках ученые находили свернутые в трубочки куски бересты. О том, что березовая кора служила универсальным «оберточным» средством, было известно и раньше. Берестой соединяли стыки подземных дренажных и водопроводных труб, то есть, по выражению строителей, ее использовали как средство гидроизоляции. Из нее делали замечательные по красоте обои. Применяли бересту и в рыбацком обиходе. Поэтому, обнаруживая скатанные трубочки, археологи принимали их за поплавки для рыболовной снасти.

Но вот 26 июня 1951 года в одном из раскопов новгородской мостовой участница экспедиции заметила между слоями старых бревен берестяной «поплавок» и присмотрелась к нему внимательнее… Буквы! Целые слова и даже фразы из процарапанных букв!

«Впечатление было потрясающее. Казалось, из-под земли раздались живые голоса древних новгородцев», — писал Арциховский.

С тех пор найдены, обработаны лабораторными приемами, прочитаны, всесторонне исследованы сотни берестяных грамот. Исследования показали, что жители древнего Новгорода и его окрестностей, а может быть, и всей Новгородской земли, широко пользовались письменной грамотой. Читать, писать буквы и цифры, вести арифметический счет умели, оказывается, и городские люди и крестьяне — мужчины и женщины. Дети сызмальства приучались к письму — для этого имелись специальные пособия вроде деревянных азбук, вырезанных на дощечках. На одной из таких дощечек — азбуке XIII–XIV веков — размером около ста двадцати квадратных сантиметров — вырезано 36 букв славяно-русского алфавита. Более древнего учебного пособия в нашей стране нигде не найдено.

О чем же рассказывают эти грамоты на бересте, ныне выставленные в Государственном Историческом музее в Москве?

Вот крестьяне пишут хозяину в город, что урожай собран: рожь, мол, собрали по едокам, «а на твою долю немного, господине, ржи». Вот записка «от Бориса ко Ностасье»: по горло занятый супруг просит жену отправить следом конного нарочного, а с ним дослать и сорочку, впопыхах забытую дома. Есть грамоты, написанные детьми. Есть взволнованное сообщение, что высушенное сено украдено соседями. Есть завещания, письма из других городов…

Словом, жизнь во всем ее многообразии, с естественной речью, характерным новгородским «цоканьем» и другими особенностями живого северорусского просторечия засверкала перед нами всеми красками и переливами.

Помогла археологам новгородская почва с повышенным содержанием естественных кислот. Она прекрасно консервирует древесину и сберегла для нас в течение веков эти реальные следы бурного потока жизни наших северных предков.

История в лицах

Перед тем как проститься с Новгородом, постоим перед памятником 1000-летию России. Этот огромный монумент воздвигнут на кремлевской площади, между зданием музея и Софийским собором.

Издали похожий на колокол, он кажется тяжеловатым и старомодным. Не нужно тонкого художественного чутья, чтобы понять: перед нами не творение высокого искусства, как, скажем, Медный всадник. Однако памятник сработан большими мастерами скульптуры, отлично расположен, сразу бросается в глаза приезжему. На площадке перед ним всегда многолюдно. Экскурсанты проводят здесь целые часы. Это понять не мудрено — ведь памятник очень наглядно изображает в лицах тысячелетнюю историю нашей страны, а кроме того, уже и сам имеет собственную историю, возвысившую его значение.

…20 января 1944 года советские войска выбивали гитлеровцев из развалин Новгородского кремля. Опаленная разрывами, полуразрушенная, лишенная глав и креста, но по-прежнему далеко видимая отовсюду, поднималась из-за кремлевских стен белая звонница Софийского собора. Каждый солдат, штурмовавший кремль, запомнил миг, когда на звоннице вдруг стал виден крошечный красный лоскут!

И когда из кремля понесли раненых по медсанбатам, а тела убитых сложили под стеной, солдаты-победители, осматриваясь в освобожденном кремле, увидели странные бронзовые обломки, черневшие на закопченном снегу. Там вздымалась рука с крестом, там уткнулся в сугроб крылатый ангел, там поверженный воин в кольчуге как бы грозил саблей вслед убегавшим фашистам. Посреди же кремлевской площади возвышался круглый гранитный постамент разрушенного памятника 1000-летию России. Этот момент запечатлен на известном полотне художников Кукрыниксов.

Скоро пленные немецкие солдаты признали, что они распилили и разобрали памятник не ради металла для патронов. Оказалось, фашистское командование приказало отправить части монумента в Германию и установить там как символ «порабощения России».

На многих ротных и взводных собраниях наши солдаты писали резолюции химическими карандашами на тетрадных листках: немедленно восстановить памятник! Требование удовлетворили: монумент вскоре был полностью воскрешен на прежнем месте, в прежнем виде и стал с тех пор как бы своеобразным памятником нашей победы.

Но почему он называется памятником 1000-летию России?

Обозначенный летописцем год прихода Рюрика в Новгород — 862-й — признавался в царской России годом начала государства российского, и в честь этой годовщины было решено установить в 1862 году официальный памятник. В конкурсе участвовало более пятидесяти скульпторов, но победителем вышел, к общему удивлению, не скульптор, и притом совсем еще молодой человек.

Михаил Осипович Микешин (1836–1896), из небогатых дворян Рославльского уезда Смоленской губернии, кончил Академию художеств по классу батальной живописи. Неожиданный результат конкурса — победа микешинского проекта — принес молодому художнику славу. С тех пор он посвятил себя ваянию, и во многих городах стоят монументы, воздвигнутые им в содружестве с другими скульпторами, — в том числе конный памятник Богдану