Книга Дело о королевском изумруде - Лариса Куницына

слушаю вас, господин Брешо, — мягко проговорил барон. — Не желаете ли присесть?

— Нет, право же, не стоит. Мы не нашли его, но отыскали его последнее место обитания. Мои люди вчера обошли наших осведомителей и дали им задание искать Енота. Один из них, бывший каторжник, которому при короле Франциске отрубили руку за воровство, а за попытку организовать бунт в рудниках — оба уха, держит притон на окраине. Он пользуется уважением среди отбросов и, поскольку его ремесло не приносит большого дохода, а состояние здоровья не позволяет честно зарабатывать, он иногда продаёт нам ценные сведения.

— Вы о Клешне? — уточнил Марк. — Я с ним давно знаком. Так что он сказал?

— Енот живёт по соседству от его заведения, в гостинице Матильды. Там вечно собирается всякий сброд, она сдаёт комнаты и спальные места в зале на ночь. Енот снимает у неё самую дорогую комнату с отдельным входом, там же столуется, а вечера проводит у Клешни. Но вчера он не явился. Впрочем, может потому, что была светлая ночь. Как только мне доложили об этом, мы нагрянули туда. Енота в комнате не оказалось, но то, что мы там увидели, меня очень встревожило. Там везде была кровь, всё перевёрнуто, словно произошла драка. На лестнице тоже кровавые следы. Однако никто ничего не видел и не слышал.

Марк обернулся и посмотрел на Филбертуса, тот поднялся и оправил камзол.

— Проводите нас туда, Брешо! — скомандовал он и направился к двери.

Поверхностный осмотр комнаты Енота не дал им никаких результатов. Там действительно всё было перевёрнуто вверх дном, но, осмотревшись внимательнее, Марк пришёл к выводу, что дело здесь не только в драке. Скорее, кто-то что-то искал. Впрочем, можно было догадаться, что преступник искал изумруд, но нашёл ли он его, было неизвестно. Пока Марк осматривал комнату, пытаясь понять, что здесь произошло, Филбертус ходил, словно принюхиваясь, а потом покачал головой.

— Я не чувствую здесь никакой колдовской ауры.

— Какая аура?.. Обычная поножовщина, — проворчал Марк. — Впрочем, крови не так много, она в основном в виде брызг и отпечатков. Возможно, его просто били, или… — он поднялся и подошёл к стене, где на жёлтом слое старой потрескавшейся штукатурки темнели широкие пятна и расплывчатый отпечаток ладони, — или он сам метался здесь и ударялся обо все предметы подряд.

— С чего бы это?

— Если я прав, и это яд, то для такого детины обычная доза оказалась мала, он почувствовал неладное и начал биться в отчаянии или ярости. Может быть такое?

— Вполне, — проговорил Филбертус. — Даже проклятие может по-разному действовать на разных людей. Я помню, что однажды сонная дурь, которая обычно погружает людей в оцепенение, одного из рыцарей альдора превратила в настоящего монстра. Он кидался на окружающих и пытался их покусать.

— Ему приснилось, что он собака, при этом он страдал лунатизмом.

— Да? — маг с удивлением взглянул на барона. — Мне как-то не пришло в голову такое простое объяснение.

— Помоги мне отодвинуть кровать от стены, — распорядился Марк, подходя к широкой массивной кровати.

— Я?.. — несколько растерялся Филбертус.

— Шевелись! — проворчал Марк и взялся за спинку в изголовье.

— Отойди, — велел ему маг и, подняв руки перед собой, медленно согнул их, словно подтягивая что-то.

Кровать вздрогнула и со скрипом сама отползла от стены.

— Что ж, и от магии есть практическая польза, — пробормотал Марк и наклонился, чтоб вытащить оттуда пару сапог.

Они были старые и изношенные, но на удивление тяжёлые. Перевернув их, Марк высыпал на смятое одеяло монеты, которые зазвенели золотым дождём.

— А быть вором, оказывается, довольно прибыльно, — усмехнулся Филбертус и, присев рядом, зачерпнул горсть монет.

— Наверно, это плата за похищение изумруда, — предположил Марк, снова заглядывая за кровать. — Для него это целое состояние, наверно, в голове помутилось, когда он получил такую кучу золота. У него даже тайника нормального нет, чтоб спрятать его, вот и пришлось засунуть в старые сапоги.

— Здесь около трёх тысяч марок.

— Против трёхсот настоящей стоимости изумруда. Наверно, он считал, что ему повезло.

— Но ведь он промышлял по сейфам, наверняка находил там много ценного.

— Вряд ли он мог забраться в какой-то по-настоящему богатый дом. Слишком рискованно. Если поймают — убьют без суда и следствия. Только купцы и ремесленники передают воров магистрату и старостам цехов. А что может быть в тайниках у купцов и ремесленников? Деньги, слитки, сравнительно недорогие драгоценности, которые удаётся сбыть скупщикам за небольшую сумму. Неудивительно, что, желая получить такое богатство, он удержался от того, чтоб утащить диадему или хотя бы один опал.

— Заметь, тот, кто навестил его здесь, не догадался отодвинуть кровать. Среди денег нет изумруда? — Филбертус разворошил кучки золота на постели.

— Во-первых, то, что он получил золото, доказывает, что он уже передал добычу заказчику. Никто не стал бы давать такому пройдохе аванс. А, во-вторых, если здесь была та же дама, что в двух других случаях, у неё бы просто не хватило сил сдвинуть кровать. Она могла заглянуть под неё, пошарить там, но сапоги стояли у самой стены и рукой до них не дотянуться. Пока всё это лишь подтверждает мои догадки, но никак не продвигает наше расследование вперёд. Мы не нашли ни убийцу, ни вора, ни его заказчика.

— Ни изумруд. Впрочем, не исключено, что Енот скоро объявится в виде ходячего трупа. И тут бы нам неплохо было успеть до того, как его порубят ножами или мечами. Не то, чтоб я сильно за него переживал, но он знает ответы на многие наши вопросы.

— Верно, но здесь, на окраине, он может и вовсе не объявиться. Его убьют и сбросят в сточную канаву или выгребную яму, или зароют на заднем дворе, на каком-нибудь из кладбищ или по частям сожгут в очаге. Так что я не слишком рассчитывал бы на то, что мы его ещё увидим. Погоди-ка, что это?

Он протиснулся за кровать и с трудом вытащил из-под неё какой-то белый комок бумаги. Присев рядом с Филбертусом, он развернул его. Маг брезгливо отодвинулся.

— Какие-то объедки!

— Посмотри на обёртку! Очень тонкая шёлковая бумага с гофрированным краем. Судя по остаткам, в неё было завёрнуто что-то сладкое из крема, — Марк понюхал. — Лакрица? Подожди, что-то такое я слышал. Мадлен говорила, что какая-то подруга угощала её пирожными с лакрицей, которые ей понравились.

— Тогда передай ей, что такие пекут в кондитерской «Букет фрейлины», — проговорил Филбертус, и в следующий момент оба вздрогнули и воззрились друг на друга, после чего маг склонился к бумаге в руках Марка. — Точно, это именно такое пирожное!