Книга Голова тигра - Александр Андреевич Рябцев

в момент отъезда?

— По-моему, в обычном своем.

— А в какой вагон поезда он сел?

— Не помню. Но, кажется, вагон был в середине состава...

Через несколько минут перед Пешехоновым сидела молодая крашеная блондинка с фиолетовыми губами и накладными, густо накрашенными ресницами. Несмотря на то, что на ней было легонькое, почти прозрачное платье, ей было жарко, и она поминутно обмахивалась носовым платочком. Было заметно, что она очень волнуется.

Заметив состояние свидетельницы, Пешехонов спросил ее:

— Почему вы так нервничаете?

Комкая в руке платочек, она, немного помедлив, ответила:

— Видите ли, в чем дело. Я недавно вышла замуж, всего три недели тому назад. Мой муж уже немолодой человек и с солидным служебным положением. Мне крайне не хотелось бы причинить ему огорчение: я боюсь, что он узнает о моем вызове на допрос сюда, в прокуратуру, и может подумать что-либо плохое обо мне. Я бы...

— Успокойтесь! Мы не собираемся афишировать ваш вызов на допрос, — прервал ее Пешехонов. — К тому же, между прочим, явиться в прокуратуру и исполнить свои гражданские обязанности — ваш долг. И никто не упрекнет вас за это.

— Это так. Но поймите... — залепетала блондинка.

— Хорошо! — опять прервал ее Пешехонов. — Давайте приступим к делу. — Ваша фамилия Сольц? Или вы уже носите другую фамилию?

— Нет. У меня осталась прежняя фамилия — Сольц. Мы пока еще не зарегистрировались, — пояснила она.

— Вы не можете объяснить мне, почему вы оказались в роли провожатой Арвида Путны, когда он четырнадцатого мая уезжал в Таллин? Вы с ним близко знакомы? Дружите?

— Нет! Что вы! Никакой он мне не друг. Я его видела всего два-три раза. Меня познакомил с ним Виктор Стеблов. Я с Виктором дружила еще до замужества, — пояснила она и еще энергичнее замахала своим платочком. — Виктор позвонил мне на работу и сказал: «Завтра я провожаю Арвида. Он уезжает в Таллин. Приходи на вокзал, там все вместе посидим в буфете». Я согласилась.

— Вы помните, в какой вагон сел Арвид?

— Да, помню! — без колебания ответила Сольц. — Он сел в шестой вагон.

— Может быть, это неточно? Ведь это было не вчера, — усомнился Пешехонов. — Почему вы запомнили номер вагона?

— Я говорю вам точно. Арвид сел в шестой вагон. А запомнила вот почему. Представьте себе, за свои двадцать три года я никуда из Риги ни разу не выезжала, если не считать нашей пригородной электрички, — уточнила она. — А в этом году, в феврале, мне удалось побывать в Таллине, причем по какой-то случайности и туда и обратно мы ехали в шестом вагоне. Когда Арвид садился в вагон, я посмотрела на номер, и он тоже оказался шестым. Вот поэтому я так хорошо запомнила...

Нужные справки о поездной бригаде Фалин получил очень быстро, и через день в кабинете Пешехонова уже была новая свидетельница. На вид ей было лет сорок. Она без тени смущения вошла в кабинет, смело, решительно подошла к столу, и протягивая повестку, звонким голосом спросила:

— Это, видимо, вы соскучились по мне? — Она при этом играла глазами и, кокетливо улыбаясь, показывала два ряда удивительно белых и ровных зубов.

«Вот развязная особа», — подумал Пешехонов, принимая повестку и невольно разглядывая эту пышущую здоровьем, плотно сбитую женщину.

— Садитесь, — пригласил он.

— С удовольствием. — Она плотно уселась на стул, свободно откинулась на спинку и без тени смущения, с откровенным любопытством стала рассматривать Пешехонова. В ее не по годам молодых, красивых и нагловатых глазах все время переливались задорные огоньки.

«Ну и ну», — подумал Пешехонов, встретившись взглядом с глазами посетительницы. Пока он рассматривал повестку, пододвигал к себе блокнот, карандаш, женщина, все так же весело улыбаясь, быстро достала из сумочки небольшое зеркальце, посмотрелась в него и, видимо, оставшись довольной, спрятала его на место.

— Вы Листовская? — наконец задал ей вопрос Пешехонов.

— Да! Листовская, — повторила женщина и, стрельнув глазами, добавила: — Прошу любить и жаловать. А зовут меня Елена.

В первую минуту Пешехонов хотел было пресечь эту неуместную развязность свидетельницы, но потом решил: «Не буду портить ей настроение. Пусть! Может, так будет лучше».

— Очень приятно, — сказал он. — Так вот, товарищ Елена. Нам предстоит серьезный разговор, и я надеюсь, что вы со всей ответственностью отнесетесь к своим обязанностям свидетеля.

— Пожалуйста. Спрашивайте. Я готова ответить на все ваши вопросы.

— Отлично! Так вот, меня очень интересует ваша поездка четырнадцатого мая в поезде № 14. Нам известно, что вы тогда обслуживали вагон № 6. С того дня уже прошло много времени, но я все же решил обратиться к вам: может, вы нам поможете... — Убедившись, что свидетельница слушает его внимательно, Пешехонов продолжал: — Тогда в ваш вагон здесь, в Риге, сел один молодой человек...

— Красивый? — не выдержав минутной серьезности, спросила, опять улыбаясь, Листовская.

— Красивый, красивый! — в тон ей ответил Пешехонов. — Вот смотрите. Может быть, узнаете своего пассажира? — Он достал из папки несколько фотокарточек и передал их Листовской. Та разложила их перед собой на столе и, лишь взглянув, сразу же схватила одну из них.

— Вот этого молодчика я узнала! — весело воскликнула она, продолжая рассматривать фотокарточку.

— Покажите мне своего избранника, — протягивая руку, проговорил Пешехонов. Он уже заметил, что Листовская держит в руке фотоснимок Арвида Путны.

— О-о! Я его помню, — громко продолжала Листовская, отдавая фото. — Я его заметила, когда он с друзьями еще только стоял у моего вагона: такой видный, шикарный, красивый и разговорчивый... Мне нравятся такие мужчины, — простодушно призналась она и посмотрела на Пешехонова задорно и вызывающе.

«Ну и особа», — опять подумал Пешехонов, отводя взгляд от ее белозубой улыбки. — Это хорошо, что он вам понравился.

— А вам какая корысть от этого? — насмешливо перебила его Листовская.

— Корысть, не корысть, а польза есть.

— Какая польза? Кому? — снова спросила Листовская.

— Вот об этом-то я скажу вам несколько позже. А пока давайте условимся, что вопросы буду задавать я, а потом уже вы. — Пешехонов при этом так посмотрел на Листовскую, что та сразу же присмирела и сделалась серьезной.

— Расскажите, пожалуйста, как вел себя этот человек в вашем вагоне. Надеюсь, он