Книга Жизнь двенадцати царей. Быт и нравы высочайшего двора - Иван Брыкин

[23]. Цесаревич Павел родился 20 сентября 1754 года, через 9 лет после бракосочетания его родителей.

[24]. Франц Эпинус – учитель по естественным наукам цесаревича Павла Петровича.

[25]. Императрица Елизавета Петровна поручила Фёдору Бехтееву, церемониймейстеру Высочайшего двора и бригадиру, воспитание Павла Петровича с тем, чтобы Бехтеев привил сему «воспитаннику женского терема» мужские начала.

[26]. Официальному известию о смерти императора Павла I от апоплексического удара мало кто верил, ибо слишком хорошо были известны обстоятельства заговора, жертвой которого стал Павел. Однако в разговорах предпочитали поддерживаться официального известия; не был исключением и мой прадед, тем более что его воспоминания записаны мною в то время, когда ещё был жив император Александр I, тоже состоявший когда-то в заговоре против своего отца.

[27]. Мария Фёдоровна – вторая супруга императора Павла I. По происхождения немка, её подлинное имя – София Мария Доротея Августа Луиза Вюртембергская.

Елизавета Алексеевна – супруга императора Александра I, тоже немка, урождённая Луиза Мария Августа Баденская. Такое изобилие немецких принцесс в венценосном семействе наших российских правителей дало повод некоторым историкам к объявлению его более немецким, чем русским.

[28]. Известие об оставлении Москвы грянуло для её жителей подобно грому среди ясного неба. За несколько дней до этого граф Растопчин, московский градоначальник и генерал-губернатор Москвы, выпустил манифест, в котором уверял, что москвичам нечего бояться – древняя русская столица ни в коем случае не будет передана неприятелю. Поверив уверениям Растопчина, многие москвичи не сделали никаких приготовлений к отъезду, следствием чего стало их полное разорение в результате нашествия французов.

Часть 2

Дворцовый переворот Екатерины II и княжна Тараканова
(Воспоминания А.Г. Орлова)

Граф Алексей Орлов, брат Григория Орлова, фаворита Екатерины II, был одним из главных организаторов дворцового переворота, приведшего на престол Екатерину. Вскоре после этого её муж Пётр III был убит при участии Орлова.

Алексей Орлов известен ещё и похищением «княжны Таракановой», которая называла себя дочерью императрицы Елизаветы Петровны и на этом основании пыталась занять российский престол.

Алексей Григорьевич Орлов сам не писал мемуары, но в последние годы своей жизни много рассказывал о ней в узком домашнем кругу. Эти воспоминания были записаны его секретарём и позже обработаны московским историком Тимофеем Свиридовым. В данном издании приводятся фрагменты воспоминаний А.Г. Орлова.

Петербург при императрице Елизавете. Гвардейцы и лейб-кампанцы

Проведя детство и юность в тверском имении матушки, которая управляла им после смерти отца, я с братьями Григорием и Фёдором приехал в Петербург, дабы поступить в военную службу. В Петербурге меня определили в кадетский корпус, но недолго я там оставался – и возраст был не тот, и к зубрёжке охоты не было, а по-другому там не учили: знай, зазубривай всё наизусть. Да и учителя были хуже некуда: бывшие кадеты, которые в прапорщики не вышли и от безысходности в корпусе остались, или отставные военные, из-за своих недостатков из армии списанные. По счастью, сослуживцы отца, помнившие его по петровским походам, составили мне, как и братьям моим, протекцию: я был принят, хотя и простым солдатом, в Преображенский полк, Григорий – в Измайловский, Фёдор – в Семёновский.

Петербург меня так поразил, что первое время я ходил по городу, разиня рот. Какой простор, какие красоты; вот уж поистине столица великой империи! Главная улица – Невский проспект – широченная и за горизонт уходит, а дома на ней только каменные, ни одного деревянного, их указом строить было запрещено. Каждый дом в два этажа и узорчатой чугунной решеткой ограждён.

На набережной тогда строили Зимний дворец для государыни-императрицы Елизаветы Петровны, а был ещё Летний, тоже удивительной красоты – с садом, галереями, террасами и фонтанами. Далее Смольный собор возводили, – тысячи солдат и мастеровых сюда согнали на работу, – и ничего величественнее этого собора я в жизни не видал. Жаль, что не достроили: в алтаре кто-то наложил на себя руки, и поэтому службу в храме нельзя было сто лет совершать…

А какая жизнь в Петербурге была: всё бурлило, всё двигалось! Днём по улице иной раз не пройдёшь, возы со всякой всячиной непрерывно тянутся, – а на Неве стоят корабли из Европы; барки, лодки, плоты сотнями места ищут у пристаней.

По вечерам в богатых домах балы и маскарады начинались один пышнее другого, и на них такая разодетая публика съезжалась, – я и не знал, что такие наряды бывают! Их шили по новейшей французской моде лучшие портные из Франции: в обычай это было введено гетманом Разумовским, братом давешнего фаворита императрицы Елизаветы, и Иваном Шуваловым, новым фаворитом её, – оба были большие щеголи и модники.

Вылезши из тверских лесов, я сперва чувствовал себя в Петербурге чужим: учения, ведь, не было у меня, считай, никакого – хорошо хоть грамоту знал. А тут по-французски говорят, на балах танцуют, вирши пишут и высокоумные беседы ведут. Ну, кто я при этом? – медведь медведем! Однако вскоре навострился: несколько слов французских затвердил, большего по сей день не знаю, из разговоров кое-чего запомнил, а главное, танцам выучился. Ничего, обходился как-нибудь: в конце концов, от солдата учёность не требуется – были бы смелость да отвага, да верная служба российскому престолу!

Наш полк имел свои казармы, весьма приличные, но там жили офицеры и старослужащие, а солдаты и новички квартировались отдельно, кто где мог, и надзора за ними не было никакого. Служба была неутомительной: надо было лишь являться на дежурства, смотры и парады, – а в остальном живи, как хочешь.

Мы, гвардейцы, всегда были на особом положении, так со времён Петра так повелось. Офицерские звания в гвардии были выше армейских, жалование тоже больше, но, главное, мы при высочайших особах службу несли, при самом императорском дворе. Гвардия могла в любой момент потрясение в верхах государства произвести, – и производила! Начиная от Екатерины Первой ни одно восшествие на престол без гвардии не обходилось, и государыню Елизавету Петровну тоже гвардейцы в императрицы произвели. А далее Екатерину Вторую единовластной правительницей сделали, – об этом речь впереди.

Офицеры Преображенского полка

* * *

В Петербурге мы были полными хозяевами: куда ни придём, нам должны оказывать почёт и уважение, потому что гвардейцы во всём первые. Тогда повсюду бильярды поставили – и в трактирах, и в гостиницах, и даже в весёлых домах столы бильярдные стояли. Мы с братьями Григорием и Фёдором в «пирамиду» с шестнадцатью шарами изрядно играть научились и всех обыгрывали, однако был у нас соперник – Александр Шванвич, который, впрочем, не только в бильярде, но и в иных забавах нас превосходил.