Книга Не думай обо мне - Алёна Снатёнкова

– Сам виноват. Извинений от меня не жди, – продолжал говорить он, но уже, кажется, веселясь. – Думаю, найдешь чем заняться.

Убирая телефон, Артём издает короткий смешок.

– Рядом с твоей стройкой нет поблизости никакого магазина? Я бы чего-нибудь съела.

– Голодная? Опять? Я до сих пор не могу отойти от твоих котлет.

Чего?

Да он одну только съел. И то с огромным трудом. Видела, как давился и водой запивал.

– Ты просто новичок в этом деле, а я уже на опыте. И тем более уже столько времени прошло. Утром, как сам помнишь, я только выпила кофе.

– Заедем в кафе, – говорит Артём, смотря на меня. – Где-то здесь видел вывеску.

Интересно, это можно расценивать как свидание?

– Правда заедем? Вдвоем?

– Нет, конечно. Твоих тараканов с собой позовем. Ты же без них не можешь.

Ой, да у нас тут Петросян родился.

Как смешно.

Мне бы обидеться и надуться, но разве можно сейчас? Мы же на свидание идем, надо улыбаться.

Такое событие в жизни случилось.

– Тараканы согласны. Вези нас, Козловский. Обещаю быть паинькой.

– Что-то с трудом верится.

– Хочешь, поспорим? На желание. М? Или боишься?

– Тебя или твоего желания?

Ох, самой бы знать. А вслух говорю:

– Моей фантазии, Артёмка. Только моей фантазии. Так что?

– Давай, – остановив машину, наклоняет голову. – Хоть комнату себе верну.

Наивный.

Не понимает, на что подписался.

Я ж как тот еврей из анекдота про Золотую Рыбку. Загадаю, чтобы Артём выполнил миллион моих желаний.

16.

– Ты куда вчера свалил? – Ярослав передает мне папку с документами и, вместо того чтобы скрыться за дверью, падает в кресло, закидывая ноги на стол. – Я, как Ромео, под твоими окнами дежурил минут двадцать, пытаясь дозвониться. Кто так с друзьями поступает?

– Тот, кто сразу сказал, что ему сейчас не до гостей. – Надо не забыть таблички на дверь повесить: «Посторонним вход воспрещен». «Осторожно, сумасшедшая змея». – У тебя проблемы со слухом? Сходи и проверься.

Хотя вряд ли предостережение отпугнет Власова, который нацелился встретиться с Комиссаровой.

– Я не твоя секретарша, чтобы каждое царское слово в себя впитывать. Где был?

На пламенном костре жарился.

Было весело.

Можно как-нибудь повторить.

– Не твоего ума дело. Яр, свали. Сейчас не до тебя.

– А до кого? – продолжает испытывать мое терпение друг. – Ты же помнишь, что я жилетка, в которую можно всегда поплакаться? Не стесняйся. Излей душу.

– Яр!

– Можешь и ядом побрызгать, у меня все равно на него иммунитет.

Силой мысли заставляю его заткнуться, а сам пытаюсь пробить в интернете школу, в которую ходит Комиссарова. Хотя эту конуру сложно назвать школой. Тем более школой актерского мастерства.

– Как там Владка поживает?

Власов выжидающе смотрит в мою сторону и скалится.

Отлично она поживает. Вчера, например, спор мне проиграла и из паиньки, как она себя называла, превратилась в кобру. Но, надо отдать ей должное, минут пять она держалась. Потом, наверное, с тараканами своими переругалась и понеслось.

– На диету села, – бурчу себе под нос, вспоминая, как она психовала, когда я сказал, что желание не сразу загадывать буду. Ныла, бухтела, а потом сама стала накидывать варианты, среди которых и было желание до конца месяца есть один сельдерей, кефиром его запивая.

Еще никогда мне не было так весело. Вру, утром было веселее. Комиссарова, оказывается, не любит в должниках ходить, поэтому она вскочила с петухами в надежде поскорее приговор свой услышать. Меня просто радовала мысль, что она бесится. Есть в этом что-то злорадно-кайфовое.

– На диету? Малышка растолстела?

Хочу сказать да, но в памяти тут же всплывает момент, в котором Влада стоит напротив меня в мокром купальнике, а по ее коже стекают капли воды. Ее вид бесил, но оторвать взгляд было невозможно.

– Без понятия. Я ее не рассматривал.

Если из-за вранья и правда язык отсыхает, то я вскоре я стану немым. Комиссарова любого до греха доведет.

Есть у нее такой талант.

И еще умение проникать в голову, поражая каждую клетку мозга. Как бы ни старался, все мысли к ней возвращаются.

– Я рассмотрю! – подскакивает Яр. – Не будь засранцем, позови в гости.

Не хочется таким быть, но, видимо, придется.

Комиссарова под моей ответственностью. Зная Власова, это может закончиться…

Ничем.

Потому что пускать все на самотек я не собираюсь.

Когда она съедет, они могут хоть хомячка завести, сейчас же дурью маяться запрещено.

Гость, блин, чертов.

– Если ты собрался…

Стук в дверь прерывает мою фразу, и приходится переключиться на вошедшую ассистентку.

– Артём Юрьевич, к вам девушка пришла. Говорит, что по личному вопросу.

Юля мнется на месте, а мое подсознание уже подсказывает, кто стоит за дверью.

– Передай, пусть ждет.

Не думал, что Комиссарова и сюда заявится. То, что именно она пришла, сомнений не было. Уверен, по дороге сюда она уже обглодала свои локти.

Как интересно.

– Она говорит…

– Она подождет.

У нее выбора нет.

– Так, Козловский, я тебе не маршрутка, ждать не буду! – с криком фурия влетает в кабинет. – Чего ты цену себе набиваешь? Ой. Привет, Ярик.

Да чтоб тебя.

17.

– Комиссарова, выйди, – рычит мой палач, и я замечаю, как сжимаются его кулаки. – И жди за дверью.

Ух. Злюка.

С видом блаженной идиотки не двигаюсь с места, давая понять, что ему легче бульдозер вызвать, чем одним рыком заставить меня уйти. Он же это понимает?

Вряд ли.

По взгляду вижу, надеется, что убегу. Ноздри раздулись, а на лице улыбка Пеннивайза. Почему Артём и сейчас кажется мне милым?

Господи, приведи меня в чувство.

– Я под твоей дверью минут десять сидела и терпела убийственный взор этого цербера в юбке.

– Простите, но… – перебивает меня красноволосая.

– Не прощу. Она даже кофе не предложила, и я слышала, как она меня дурой сумасшедшей назвала. Что? – спрашиваю, когда цербер, краснея, ойкает. – У меня хороший слух. И он усиливается в те моменты, когда меня оскорбляют.