Книга Защити свою любовь - Люси Скоур

Это был не вопрос.

– В медицину идут не для того, чтобы заниматься ею вполсилы, – твердо сказала Мак.

– Да. Но некоторые идут в медицину для того, чтобы почувствовать себя Богом, – задумчиво проговорил Робинсон.

– Некоторые – да. А другие ходят вокруг да около, вместо того чтобы переходить прямо к сути. – В детстве Мак делала все необходимое, чтобы выжить, но, став взрослой, она не осторожничала. Если возникала проблема, она подходила к ней вплотную и разбиралась с ней.

За ее спиной нервно усмехнулась Тьюзди.

– У нас здесь не сборочный конвейер, доктор О’Нил. На первом месте – пациент. Нас волнует качество жизни. Поэтому, если вы не уверены, что сможете позаботиться о наших пациентах, не ограничиваясь рецептами и наложением повязок, предлагаю вам сэкономить наше время и вернуться в медицину катастроф.

– Я здесь для того, чтобы научиться семейной практике, – холодно сказала Мак. – Похоже, доктор Данниган понимает, что я способна обеспечить надлежащий уровень лечения. Поэтому, если вы сомневаетесь в моих талантах, предлагаю вам обсудить их с ней.

– Я так и сделаю. Сейчас я обсуждаю их с вами. Если вы будете хорошо выполнять свою работу, у нас не будет никаких проблем.

Робинсон был лаконичен.

– Достаточно откровенно, – сказала она.

Когда он повернулся к Тьюзди и Фриде, выражение его лица значительно смягчилось.

– Леди, как всегда, рад видеть вас.

– Привет, доктор Робинсон, – весело приветствовала его Тьюзди.

– Если вам что-то понадобится, до следующего приема я буду в своем кабинете, – сказал он. Напоследок бросив на Мак угрожающий взгляд, он исчез в холле.

– Извините его. Доктор Робинсон слишком оберегает нашу практику и наших пациентов, – сказала Фрида. – Я уверена, он очень скоро подобреет к вам.

– Да, конечно, – сказала Мак.

* * *

– Ну вот так, – вздохнула Триш, закрывая за собой заднюю дверь.

Триш с любовью посмотрела на здание и, молчаливо прощаясь с ним, похлопала по окну.

«Еще не поздно», – пришла безрассудная мысль в голову Мак.

Может быть, Триш передумает и решит остаться в Биневеленсе? Мак могла бы посменно работать в отделении неотложной помощи местной больницы или послать все к черту и, вновь упаковав едва распакованные коробки, помчаться со всех ног на следующее место работы, где не будет недостатка в адреналине.

Но Триш улыбалась, протягивая ей ключи.

Долю секунды Мак колебалась, а потом взяла брелок с ключами.

– Счастливого пути, – сказала она своему отъезжающему в скором времени боссу. – Ваша клиника и пациенты в хороших руках.

В том, что касалось медицины, Мак чувствовала себя уверенно. Она была прекрасным врачом. Просто не знала, какой подход к больному можно призвать на помощь. И должен ли этот подход соответствовать строгим стандартам склонного к резким оценкам доктора Робинсона.

– Не беспокойся насчет Расса, – сказала Триш, словно читая ее мысли. – Он смягчится, когда поймет, что ты здесь не для того, чтобы переманивать его контингент или продавать почки на черном рынке.

– Не волнуйся за доктора Робинсона или за меня, или за что-либо еще. Мы все уладим, – пообещала Мак.

– Я знаю, что ты уладишь. И думаю, что в конечном счете ты, Маккензи, отлично проведешь время в Биневеленсе.

В памяти всплыл образ полуобнаженного пожарного на заднем дворе. Мак почувствовала, что краснеет.

– Уверена, что спустя полгода мне будет о чем вспомнить.

Глава 10

Мак направилась домой, опустив окна в машине и включив радио. Официально она должна была приступить к работе в понедельник и слегка нервничала, думая о будущем. Все будет хорошо. С ней все будет хорошо. На самом деле после высокомерного приема доктора Робинсона она почувствовала себя комфортнее. По опыту она знала, что на каждом месте работы встречаются чванливые скептики. Она доказывала свою компетентность на более опасных полях сражений с более жесткими критиками.

Она примет вызов и покажет Робинсону, на что способна.

Свернув на обсаженную деревьями улицу, Мак, снова подняв солнцезащитный козырек, стала подумывать об ужине. И о своем соседе с заднего двора.

Она каждый раз удивлялась, когда в течение дня ей вдруг вспоминались его голубые глаза. Если врач отвлекается, то иск о врачебной ошибке только и дожидается своего часа. Поэтому она энергично загнала пожарного в угол и выбросила из головы.

Связаться с Линком было бы глупостью. Неважно, насколько он привлекателен. Или интересен. Или смел. Ладно, возможно, она уподоблялась медсестрам, впадавшим в экстаз от того, что Линк спас человека и цветы.

Но.

У нее было достаточно случайных связей, высеченных в символическом списке ее сексуальных партнеров, и это была одна из тех ситуаций, которую она поклялась изменить в следующие полгода.

Оставалось решить, что дальше. Каким будет разумный ход?

Из просвета, там, где начиналась тропа, ведущая от озера, показалась бегущая фигура. Густые темные волоса. Потный татуированный торс. Протез вместо ноги.

Остановив внедорожник, Мак высунулась из окна и свистнула.

Бегун поднял руку, а потом показал на золотое кольцо на пальце.

– Спасибо. Я женат.

– Всех хороших парней уже разобрали, – откликнулась она.

Он резко остановился и повернулся к ней лицом.

– Твою…

Ровно через две секунды она стояла у машины в потных, крепких объятиях Альдо Моретты.

– Дрими! – сказал он, кружа ее в воздухе, а потом притянул к себе и заключил в медвежьи объятия, чуть не сломав позвоночник.

Мгновенно их охватила неистовая радость.

Она была с ним там, в самый тяжелый день его жизни. Это было то, чего не забудет ни один из них.

– Ты сказала, что не приедешь до следующей недели, – сказал он, крепко прижимая ее, болтающую ногами над мостовой, к своей груди.

– Доктор Данниган сдвинула сроки, поэтому я здесь. – Мак не потрудилась сообщить ему, что уже пять дней в городе. Она не хотела навязываться. Ей хотелось обустроиться в арендованном доме и разобраться с рутинными делами, прежде чем позвонить старому другу.

– Вот и ты, – повторял Альдо, с сияющей улыбкой глядя на нее сверху вниз.

У него были темные волосы и смуглая кожа, доставшиеся в наследство от родителей-итальянцев, и сложение клейдесдальского тяжеловоза. Все в нем дышало силой, жизнестойкостью и счастьем.

Ампутация лишь добавила легкой хромоты его походке. В этом была немалая заслуга его жены, прелестной латиноамериканки Глории.