Книга Диктатура пролетариата - Олаф Брок

Наиболее четко механизмы действия коммунистического войска, а особенно его неприглядные стороны, видны на примере функционирования так называемых «ячеек». Для государственного управления и жесткой централизации власти партийные вожди, – надо отметить, проявив себя как проницательные и чуткие к требованиям эпохи организаторы, – учредили четыре главных государственных органа: 1) административный аппарат; 2) Рабкрин, что расшифровывается как Рабоче-крестьянская инспекция; 3) ГПУ, Государственное политическое управление – полицейский орган; 4) система партийных ячеек. На государственном предприятии любого размера, и в первую очередь в образовательных учреждениях, все работающие там коммунисты объединяются в ячейку – орган для осуществления партийной деятельности в отдельной организации.

В чем же заключается партийная работа? Если бы ее суть была лишь в свободном убеждении, поддержании энтузиазма, дисциплины и веры среди единомышленников, тогда нечему было бы возмущаться. Но ситуация в России такова, что система приобрела совсем иной облик. Ячейки – главные органы сложного аппарата, который, как и коммунистическая партия в целом, занимается агитацией, шпионажем и осуществлением полицейского надзора. Ячейка появляется в организации, как только требуется доложить о настроениях коллектива, внедриться в его быт. Ячейка распоряжается правительственными дотациями, направляя средства исключительно на нужды истинных коммунистов; она тщательно ведет учет всех изъянов в работе коллектива, несогласий, личных слабостей, которые могли бы быть использованы инакомыслящими для перехвата инициативы и вербовки оппозиционных сил; члены ячейки доносят на сотрудников и начальство, товарищей и преподавателей – и в этом заключается их «партийный долг».

В этих ячейках заводится и размножается целый класс отвратительных, коварных и кровожадных «насекомых»: партийных семинаристов, шпионов, доносчиков и жандармов, которые получают за партийную работу, т. е. государственную службу, вознаграждение, о котором я писал ранее. Каждый поймет, как губительно ячейки воздействуют на коллективную мораль. Они запугивают слабых, приманивают жадных, желающих продвинуться заставляют заискивать и пресмыкаться. Все это являет собой какой-то сатанинский террор, творящийся не где-то там, в далеких сферах высокой политики, а здесь и сейчас, в мирной жизни простых людей. Подобно клубку ядовитых, смертельно ядовитых паразитических корней, система коммунистических ячеек накрепко присосалась к обществу. Но среди тружеников интеллектуального труда, в случаях, свидетелем которых я был лично, яд едва ли возымел свое действие; и именно духовная сфера и вклад ее работников смогут стать основным фактором краха коммунистической власти. Никто иной не обладает такой возможностью открыть широким слоям населения глаза на происходящее и заставить их подняться против унизительного и возмутительного притеснения. Ропот и гнев на работу ячеек, подогреваемые тем фактом, что в их составе часто очень мало русских, являются основой для зарождения здоровых реакционных сил, которые открыто потребовали бы для России свободы мнений и совести, соблюдения политических правил и честного поведения правительства.

* * *

Большевистская олигархия, действующая руками «российской коммунистической партии», опирается на совсем другие принципы, чем политическая партия в западноевропейском понимании. Это не мешает большевикам прибегать к вполне европейским по своей сути инструментам «политики» для удержания власти. В расчет принимаются интересы и настроения различных общественных групп. Достаточно вспомнить великое начало коммунистических деяний: сколько бы ни критиковали Брест-Литовский мир, этот резкий выход из состояния войны был, без сомнения, целенаправленным политическим решением, принятым с опорой на общие настроения масс. То же касается и других более или менее значительных эпизодов, когда большевики отходили от собственной теоретической программы. Например, знаменитая уступка крестьянам: переход от коммунистической конфискации урожая к «буржуазному» праву владения и торговли сельскохозяйственной продукцией с уплатой налогов властям – мера против краха, вызванного молчаливым сопротивлением крестьян, не желавших быть рабами государства и возделывать родную землю для других. В этой связи интересно упомянуть, что зарубежные поклонники русского коммунизма, услышав об этих реакционных мерах, вовсе не поджали хвост, признав стратегическое поражение, а восхитились «гениальной тактикой» большевиков. Комментарии излишни.

Благодаря политически просчитанным шагам, правительство сохраняет уравновешенный настрой среди крестьян, несмотря на ухудшающиеся условия жизни. Еще одной важной силой, которую, благодаря политической хватке, правительству удалось сделать своим верным союзником, стал еврейский элемент. Кроме того, следует принять во внимание ослабевший и аморфный патриотизм русских. В § 83 Уголовного кодекса прописано наказание за любую агитацию и пропаганду, разжигающие национальную неприязнь и вражду; но оно, вероятнее всего, направлено против старорежимного шовинизма. Так или иначе, то, что не дозволено быку, может быть вполне по праву власть предержащему Юпитеру. Острое чутье уловило ловкую игру вождей на национальных чувствах, в частности, во время обмена резкими правительственными нотами с Англией этой весной. Было, однако, маловероятно, что получится ожесточить народ против Англии – в интеллектуальных кругах можно было заметить, скорее, надежду на то, что Керзону удастся нанести советской олигархии позорное, сокрушительное поражение. Но коммунистические вожди знают, что среди молодежи, даже не разделяющей коммунистические воззрения, зреет еще не до конца оформившееся осознание того, что Русь все-таки должна сохранить суверенное право на самоопределение и владение своими территориями, не утратив собственного достоинства. Большевики также знают об исторически сложившейся у интеллигенции неприязни к Польше и полякам. Вот струны, на которых можно играть, пуская нужные слухи: участившиеся военные учения на границе должны возбудить мысль о готовящемся военном нападении со стороны Польши и капиталистической Европы, скажем, с целью завладеть нефтяными месторождениями. Когда я был в Москве, меня самого настойчиво расспрашивали самые образованные и здравомыслящие люди, верю ли я в возможность новой военной интервенции, сулящей новые беды и испытания…

Некоторые представители интеллигенции утверждают ценность такой политики: они призывают признать приход большевиков к власти естественным этапом исторического пути России, историческим провидением, которое, без постороннего вмешательства, должно привести страну к лучшему исходу, к совершенно новой ступени развития. В скобках заметим, что эта теория является действенным болеутоляющим, притупляющим чувство гражданского долга и мучительные угрызения совести. Если рассматривать события под таким углом, то аргументом в поддержку большевиков будет то, что они закончили войну. Именно большевики, движимые природными и национальными инстинктами, хотя бы частично сплотили Россию, которую в революционном хаосе уже начали разрывать между собой анархисты. Большевики прекратили разгул бандитизма. Большевики оказались достаточно мудры, чтобы выйти за строгие рамки экономической доктрины, создав тем самым хоть сколько-нибудь пригодные для жизни условия и вырвав города из пучины голода. Большевики осмелились дать отпор дерзким посягательствам Европы на независимость России, и именно большевики сейчас, насколько это вообще возможно, поддерживают престиж страны за рубежом. И пусть страну пока встречают по жалкой и изорванной одежке, она все равно прикрывает наготу, а дыры можно постепенно заштопать и подлатать…