Книга Мир, где нас не ждали - Дмитрий Карпин

— Можете пройти. Ваш столик номер «23».

Фейсконтроль успешно пройден, и Денис с Юлей поспешили в зал. Громов — младший уже предвкушал олигархическую вечеринку: богатое убранство, столы, ломящиеся от дорогих деликатесов и заморских яств, пирамиды из фужеров с шампанским, шоколадные фонтаны и что — то прочее в подобном же стиле, но все оказалось куда скромнее. Чистый, просторный зал, небольшие круглые столики с белоснежными скатертями, из украшений надувные шарики, развешенные по стенам и парящие под потолком, будто бы это вовсе и не вечеринка подпольного миллионера, а так, детский утренник или обычная бюджетная свадьба. По центру зала располагалась сцена, над нею висел большой плакат: «Дорогого Йосечку с юбилеем трудовой деятельности» гласила надпись, намалеванная акварельными красками на белой бумаге, а еще выше звезда Давида, сплетенная из надувных шариков. На самой же сцене разместился оркестр: мужчины в строгих фраках с классическими инструментами.

Денис взглянул на часы, — 15.55. Приглашение требовало прийти к 16.00, следовательно, сейчас все должно было начаться, да и гости уже рассаживались. Денис с Юлей тоже поспешили за столик под номером 23, на котором уже были расставлены простенькие салатики, закуски и выпивка. Им повезло: никто из других гостей юбиляра к ним не подсел, а значит, можно было не играть роли на все 100 %. «Лишь на шестьдесят, — подумал Денис. — 30 % для случайных зевак, которым вздумается на нас пялиться и 30 % для комитетчиков». Поскольку оставить засланных милиционеров без наблюдения КГБ не могли. Для этой цели на груди оказались скрыты микрофоны «а — ля стукач из фильма про мафию», да и скрипка была не просто скрипкой, вернее ее вообще не было, а вместо нее в футляре находилась передающая в прямом эфире камера.

Денис водрузил футляр из — под скрипки на стол и направил его окуляром в сторону сцены.

«Да уж, — вздохнул он. — В нашем мире скрытую камеру можно спрятать даже в оправу очков, а здесь, аж футляр понадобился».

Но причиной тому была не отсталость технического прогресса этого мира. Напротив, технический прогресс этой реальности на много десятилетий опережал наш. Денис мог назвать десятки вещей, о которых обитателям родного мира стоило только мечтать. Взять хотя бы мотоциклы на воздушно — магнитной подушке, парящие над землей. Это ведь вам не глупые электросамокаты и гироскутеры, которые у Дениса вызывали лишь смех, одно дело, когда на таком устройстве катится ребенок и совсем другое, когда взрослый. Нет, Денис никогда бы не купил себе подобную вещицу, а вот мотобайк, парящий над дорогой, это действительно круто! Пусть он пока и не развивал запредельных скоростей, но и 100 км/ч вполне было достаточно для резвой езды по Ленинградским улицам. Но все это меркло по сравнению с тем, что советской цивилизации этой реальности удалось колонизировать Марс. А то, что телевизоры до сих пор ламповые, радиоприемники и плееры с кассетами еще в ходу, а камеры не умещаются в оправу очков, Денис мог объяснить просто: «Этот мир совсем другой, и в нем нет рабства товарно — денежных отношений». Поэтому госкомпании, производящие технику, не заставляют потребителей гнаться за постоянно обновляющимися и часто ломающимися гаджетами и глупыми девайсами, нет, они идут совершенно иным путем, они делают товар не ради прибыли, а для людей: хороший, качественный и безопасный!

За этими размышлениями Громов — младший не заметил, как голоса гостей вдруг стихли и свет в зале слегка приглушился.

— Ты где там опять витаешь? — зарычала ёжик. — На сцену взгляни!

Денис повернул голову и увидел Йосю. Розенберг в дорогом сером костюме и с бабочкой вместо галстука взобрался на помост, и гости зааплодировали. Лоснящееся личико Йоси растянулось в самодовольной ухмылке, а пухленькие ручки потянулись к микрофону.

— Таки здравствуйте, друзья мои. Всех лобызаю, всех рад видеть, пусть это удовольствие и обошлось мне в копеечку.

Гости захихикали.

— Но с друзьями, сопровождающими меня по дороге жизни, отмеренной мне Иеговой, даже удар по карману выглядит не столь печально. К тому же, многие из вас таки знают, что Йося уже не раз оказывался на грани полного разорения и краха, но я всегда подымался, словно сказочный феникс…

— Тоже мне феникс, — фыркнула Юля.

— Ага, — отозвался Денис. — Как по мне, он больше на индюшку похож.

Юля усмехнулась, и Денис тоже улыбнулся, приятно было осознавать, что он еще может заставить ее смеяться.

— …Ну а я еще вернусь к вам дорогие, я таки подчеркиваю это слово «дорогие» мои друзья, — тем временем речь Розенберга подходила к финалу. — А пока ешьте, пейте и развлекайтесь. Все оплачено.

Зал вновь захохотал и одарил юбиляра овациями. Сам же юбиляр с самодовольной улыбкой двинулся было со сцены, но не заметил, как туфлей зацепил провод микрофона, который тут же упал на пол, отчего из колонок донеслось громкое и противное скрежетание. Щ — шш — рых! Часть гостей даже зажали уши. А Йося лишь виновато развел руками и, пробурчав что — то под нос, двинулся к своему столику, где его ожидали две обворожительные советские фифы. Темненькая мамзель с прической словно после ядерного взрыва что — то сочувственно сказала своему папику — любовнику, а блондинка с непропорционально огромным и наверняка не настоящим бюстом чмокнула коротышку в лоб, отчего ее груди уперлись прямо в лицо Йосе, а на его лысине заблестела ярко алая помада.

— Вот же шалунишка, — покачал головой Денис и, вздохнув, улыбнулся.

— Завидуешь? — подпустила шпильку ёжик.

— Да не в жизнь! — обиженно фыркнул Громов — младший и тут же вспомнил о микрофоне КГБ скрытом на груди. — Все это капиталистический лоск, скрывающий истинную аморальную правду низменных потребностей, а мы советские граждане должны быть выше этого и…

Ёжик скорчила рожицу и, сложив пальцы наподобие рта, принялась то сжимать, то разжимать их, тихо приговаривая:

— Бла — бла — бла.

Денис запнулся на полуфразе и обиженно отвернулся. В этот момент оркестр на сцене заиграл до боли знакомую мелодию, а затем уже солист подхватил текст:

В семь — сорок он подъедет, В семь — сорок он подъедет — Наш старый наш славный Наш аицын паровоз. Ведет с собой вагоны, Ведет с собой вагоны…

— Утесов, — припомнил первого исполнителя этой песни Денис, и рука сама собой потянулась к бутылке с водкой.

— Здравствуйте. — К столику подошел официант: мужчина лет пятидесяти в белой рубашке и в черном жилете. Для советского мира это было не удивительно, любая профессия в этой реальности считалась достойной и престижной. Перед собой официант катил тележку с приятно пахнущими и исходящими теплом блюдами.

— Позвольте предложить вам на первое уху по — коммунистически из трех сортов рыбы.

— Это можно, — облизнулся Денис, улавливая чудесный аромат супчика.

Официант поставил перед Денисом и Юлей тарелки: в золотистом бульоне плавали кусочки рыбы, посыпанные укропом. К своему удивлению Денис даже разглядел голову стерляди. «Ничего себе уха по — коммунистически?!» — удивился он.