Книга Госпожа яблок - Марта Кетро

Раздались аплодисменты, и в студию танцующей походкой вплыл Марк. Он был аккуратно подгримирован, великолепно одет и производил сногсшибательное впечатление, но Мардж уставилась на него, как на кусок дерьма, внезапно обнаружившийся в фамильной супнице из веджвудского фарфора: с ужасом и долей гадливого любопытства – как, как могло произойти, чтобы золотистый бульон с фрикадельками превратился в такое?

Марк уселся, закинув ногу на ногу, и обаятельно улыбнулся в камеру.

– Расскажите нам о вашей великой любви, Марк! – проворковала ведущая.

Марк немедленно стёр улыбку и картинно прикрыл лицо рукой:

– Она похитила мой покой! Помню, в нашу последнюю встречу, страстно сжимая в объятиях бесценное тело, я умолял Мардж не уезжать. Но работа превыше всего! Она рыдала, как дитя, но осталась непреклонна.

– Что ж, гений ЭмСи виден во всём: если бы она поддалась на ваши уговоры, мы бы её потеряли, Изменение неминуемо состоялось бы.

– О да, она не только сексуальна и умна, её интуиция поражает. В постели… нет, я не готов сообщать интимные подробности, но поверьте на слово, более чуткой и отзывчивой любовницы мне не встречалось. Она угадывала самые потаённые желания…

Мардж не верила ушам. Нет, она и правда ничего себе трахается, но изумляло другое – как неглупый и тонкий человек, каким казался Марк, мог нести такую запредельную свирепую пошлость?

Его речь, смахивающая на порнорассказ, адаптированный для глянца, приближалась к концу. Время истекало, и ведущая взяла слово:

– Возможно, госпожа Касас сейчас смотрит ваше выступление и, как и все мы, утирает слёзы умиления. Что бы вы хотели сказать ей, Марк?

Он вскочил, раскинул руки и простонал:

– Я люблю тебя, Мардж, приди же ко мне!

Камера приблизила его лицо, перекошенное фальшивой экзальтацией, и Мардж не устояла перед искушением. Она ловко плюнула в экран и тут же полезла за бумажной салфеткой.

После рекламной паузы девица объявила следующего гостя:

– В сердце ЭмСи есть место не только страстям, но и нежной духовной привязанности. Встречайте: бывший любовник и преданный друг на все времена!

Крис выглядел неплохо для своего возраста: красные прожилки, испещрившие бледную кожу массивного носа и вялых щёк, тщательно запудрены, кое-где для пущей томности положены тени. Редкие светлые волосики, которые раньше доходили до плеч и придавали Крису неопрятный вид, теперь пострижены довольно коротко: суровый скандинавский воин, вышедший на тропу любви.

– Смело могу сказать, что, хотя наша связь прекратилась много лет назад, никто не знает Марджори лучше меня. Ещё студенткой она поверяла мне секреты, шептала на ухо сокровенные мысли, делилась надеждами и чаяниями. Мы перемежали словесные излияния поцелуями, а любовные игры – совместным творчеством. Я руководил написанием её первой книги, был суровым критиком и добрым учителем, и Мардж через годы сохранила благодарность и уважение ко мне. Она несла каждую книгу мне, как самому строгому судье. Я думаю, именно почтение убило нашу страсть, но я никогда не забуду её вдохновенное тело, полные ноги, жаркий рот…

«Сука, он сказал „словесные излияния“!» Мардж разобрал смех, она сложила указательные и большие пальцы так, чтобы руки походили на пару гусей, орущих друг на друга нос к носу, – во времена её детства этот жест назывался «бла-бла-бла», и дурашливым голосом озвучила их: «Ты это слышишь?» – «А ты?» – «Баклан, он сказал „вдохновенное тело“!» – «Прикольно!»

Крис тем временем закончил расписывать её прелести и, проникновенно приговаривая: «Дорогая, я жду тебя!», удалился.

«Вот ведь, – искренне удивилась Мардж, – врут как на покойницу».

Во время ролика, посвященного силиконовым вставкам в лифчики («Никакого риска для здоровья и приятная мягкость на ощупь!»), Мардж гадала, кого ещё выкопали чёртовы журналисты, но ни одно предположение не подтвердилось.

– Она всегда была роковой. Разбитые сердца и сломанные жизни устилали её путь. Встречайте: первая любовь и первая жертва!

Он выглядел трясущейся развалиной, хотя ему было далеко даже до пятидесяти. Но слабое испитое лицо, костлявые руки и сутулая спина могли принадлежать старику, и подтянутая пожилая дама, придерживающая его за плечи, казалась старшей сестрой, а не матерью. Мардж сначала узнала её и только потом выдохнула – Брюс.

– Эта женщина погубила моего сына, – безапелляционно заявила дама, – он боготворил её, она год вытирала об него ноги, а потом вильнула хвостом. Брюса пришлось поместить в лечебницу, и только через несколько месяцев он пришел в себя, но окончательно подорвал здоровье.

– Мардж была совсем девочкой, когда растоптала меня, размазала по асфальту. Она была нежной и страстной, любила кусаться в постели, до крови царапала спину, но эта боль – ничто по сравнению с болью, которая обрушилась, когда она ушла. Будто кишки прожгло, я мог заснуть, только обняв платье, которое она однажды у меня оставила. Мама хотела его сжечь, но я пригрозил самоубийством, и она поклялась положить платье со мной в могилу. Я чувствую, это произойдёт совсем скоро. Двадцать лет непрерывной муки истощили плоть и надорвали сердце. Мардж, Мардж, что ты сделала со мной!

Его мутные глаза заняли весь экран и заволоклись слезами.

Мардж не выдержала и заревела. Скинула ноутбук с колен, побежала в соседнюю комнату и бросилась на шею Карен. Та одной рукой нащупала пульт, погасив телевизор, а второй ободряюще похлопала широкую вздрагивающую спину Мардж:

– Ну, ну, детка! Вы так много плачете в последнее время.

Но Мардж не слушала, она всхлипывала и приговаривала:

– Он псих, псих, и он уже был таким, когда мы познакомились. Брюс не умел быть счастливым и всю жизнь выискивал поводы для горя. Я его любила! Правда! Но не смогла вынести вечное нытьё. Он упивался несчастьями, а теперь всё свалил на меня!

– Истинная правда, дорогуша.

– Но его так жаааалко…

Глава 5

Госпожа Президент Североамериканского Союза прибыла в понедельник после обеда. Постучала в дверь и весело спросила: «Есть кто дома?», подчеркнув тем самым неофициальность визита, вроде как мимо шла и по-соседски заглянула. Если бы всё утро по окрестностям не метались взбесившиеся, как осы, вертолёты, Мардж бы точно поверила. А так она просто поднялась и сказала:

– Добро пожаловать, госпожа Президент!

– Ах, зовите меня Оливия! – Властная черная дама (бывшая до заварушки Госсекретарём) изо всех сил старалась смягчить взгляд и голос. Она осмотрелась: – Так вот как живёт самая знаменитая женщина планеты! Вы невероятно скромны.

Мардж вздохнула и перешла к делу:

– Оливия, большое спасибо за этот дом и охрану. Благодаря вам у меня было время прийти в себя и оценить ситуацию.