Книга Гавайская рапсодия - Дебора Тернер

Констанс обняла и попыталась успокоить ребенка.

Сидней склонился над ними и, убрав со лба девочки влажную челку, спросил:

— А зачем ты тут сидишь? Агнес захлюпала носом и зарылась лицом в грудь Констанс.

— Мне нельзя уходить.

— Должен прийти папа? — мягко спросила Констанс.

После нескольких секунд колебаний маленькая головка в ее объятиях несколько раз кивнула. Сидней встал. Он пристально осмотрел сад вокруг. Констанс заволновалась и сказала:

— Надо идти домой, дорогая. Он, наверное, ждет тебя там.

— Нет, он сказал мне ждать под этой красивой дамой. Когда он приезжал, мы устраивали тут пикник. И он велел мне ждать здесь.

Обеспокоенная происходящим, Констанс встала и взяла девочку за руку.

— Нам нужно идти к ее матери, — сказала она Сиднею.

— Кажется, я понимаю. Давайте, я возьму ее на руки.

— Но он, возможно, где-то поблизости…

— Тогда смотрите внимательнее. — Сидней наклонился. — А дома тебя ждет мороженое, — произнес он, играя на извечной детской слабости. — Ты любишь мороженое?

Агнес, широко раскрыв глаза, кивнула.

— И, если хочешь, я отвезу тебя домой на плечах.

Девочка явно пребывала в нерешительности и с сомнением посмотрела на Сиднея. Затем она кивнула и, не говоря ни слова, подняла к нему руки. Сидней подхватил ее, посадил к себе на плечо и сказал:

— Ну вот, теперь идем.

Они были уже недалеко от корпуса для персонала, когда Сидней вдруг остановился и передал девочку Констанс.

— Уведи ее отсюда, — вполголоса сказал он и направился в сторону большого дуба.

Констанс никогда не видела бывшего мужа Эвелин, но поняла, что это именно он стоит в тени дерева. Девочка, которая сразу стала вырываться, определенно была очень похожа на этого человека, несмотря на то что тот был плотный и мускулистый. Рядом с ним Сидней казался худым, его естественная грация как бы терялась на фоне физической мощи Джима.

— Оставьте в покое моего ребенка! — приказал тот.

Агнес заплакала и с криком «папа!» вырвалась из рук Констанс. Но Констанс тут же снова схватила ее и прижала к себе.

Джим Джефер отрывисто бросил:

— Отпустите ее!

— Она никуда не пойдет! — резко ответил Сидней. — Так эти вещи не делаются, приятель!

— Не суй нос не в свои дела! — Его голос зазвучал злобно. — Дамочка, отпустите ее!

Сжав зубы, Констанс продолжала двигаться к дому. Агнес была девочка не крупная, но она отчаянно упиралась, и Констанс приходилось удерживать ее буквально силой. К тому же она поняла, что Джефер настроен агрессивно и в случае чего справиться с ним будет не просто. Она через плечо посмотрела на мужчин. Господи, Джим просто огромный. Если он затеет драку, то может серьезно покалечить Сиднея. Только этого не хватало.

Но отпустить девочку она не могла.

— Это мой ребенок, — приближаясь, грозно объявил Джефер. — Ты ведь хочешь жить со мной, правда, дочка? Мы будем ездить в Диснейленд…

Агнес что-то прохныкала, но Сидней перебил ее:

— Опекун ребенка не ты, значит, это похищение. А это серьезное преступление, за которое ты попадешь в тюрьму.

— А вы сначала нас поймайте, — рявкнул Джефер. — Я не такой дурак, как думают некоторые. Я знаю, что мне делать. Да какая вам разница! Ее мамаша целыми днями пропадает на работе, девочку видит только по ночам. А это не дело…

Констанс холодно ответила:

— Если бы вы, вместо того чтобы объявлять себя банкротом, дали ей достаточно средств к существованию…

— Она меня бросила, — перебил ее Джефер. Он говорил все громче. — А вы, дамочка, слушайте меня внимательно и делайте, что я скажу, потому что у меня револьвер.

Констанс в ужасе посмотрела на него через плечо. Да, в руке Джима действительно что-то угрожающе блеснуло. От страха ее начало трясти. Она пошатнулась, но лишь крепче прижала к себе девочку и постаралась двигаться дальше. Сидней быстро подскочил к ней и сильной рукой поддержал ее, стараясь по-прежнему оставаться между ней и Джефером.

Сидней, молилась она про себя, Сидней, пожалуйста, будь острожен!

В голосе Джефера звучали злость и отчаяние.

— Прошу по-хорошему, отпустите ребенка. Она мне очень дорога, и я хочу, чтобы девочка жила со мной.

— А какую жизнь вы устроите ей, если будете в бегах? — спросил Сидней. Его рука лежала на пояснице Констанс, и, когда она замедлила шаг, он подтолкнул ее вперед. — Вам придется скрываться, значит, вы не сможете отправить ее в школу и девочка вырастет неграмотной. Она не будет знать, как вести себя с людьми. И, хотя сейчас хочет уехать с вами, она будет скучать по матери так же, как теперь скучает по вам. Вы этого хотите для нее? Несчастья и разочарования? В конце концов она вырастет и поймет, что вы с ней сделали. Как вы думаете, что она скажет вам через десять лет, когда осознает, чего вы ее лишили?

— Она ничего не будет лишена, — сердито бросил Джефер. — Я буду о ней заботиться, она ведь и моя дочь, а не только этой стервы. Своей дочери я не причиню вреда!

Кажется, он начал целиться. Но она поняла, что задумал Сидней, и, несмотря на то что у нее дрожали колени и пересохло в горле, продолжала двигаться к дому. Агнес перестала биться у нее в руках и нахмурившись смотрела на отца. Констанс молилась Богу, чтобы девочка больше не пыталась вырваться от нее и чтобы с Сиднеем ничего не случилось.

Сидней сильной рукой обнял ее за талию и с силой подтолкнул вперед, продолжая размеренно говорить:

— А как же колледж? Если вы будете в бегах, то не сможете накопить достаточно денег, чтобы послать девочку в колледж. Вы этого хотите для нее? Чтобы она вытирала столы в какой-нибудь придорожной забегаловке? Хотя о колледже даже думать не приходится, ведь у нее не будет и начального образования.

— У меня есть деньги, — отрывисто бросил Джефер. — Говорю вам, я люблю ее! Я уже все продумал… со мной ей будет лучше, чем с матерью.

Стены корпуса были уже совсем близко. Еще каких-нибудь двадцать метров… Слава Богу, Агнес больше не вырывается.

— И вообще это мое дело, я все устрою, — потеряв терпение, прорычал Джефер. — Дамочка, если ты сейчас же не оставишь девочку, я пристрелю твоего парня. Стреляю я хорошо, так что его я уложу. Если мне все равно грозит тюрьма за похищение, то мне не страшно и убить человека, это дела не меняет.

— Мне все равно, хорошо вы стреляете или нет, — спокойно сказал Сидней, — но всякий может промахнуться. Револьверы такое неверное оружие… К тому же вы не можете быть уверены, что попадете именно в меня. А что вы почувствуете, если пуля попадет в другую мишень, поменьше?

— Отойди от них, — злобно приказал Джефер.