Книга Тарантелла, или Танцы с пауками - Анна Дубчак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Ты как?» Она почувствовала, как кровь вновь прилила к лицу, и, вздрогнув от той нежности, которую только что ощутила, прикоснувшись к нему, ответила:
— Все хорошо… Доброе утро…
* * *
— Мне надо вам кое-что сообщить, — веселым и бодрым голосом заявила Наталия (по ее тону Люся тотчас поняла, что она ни о чем не догадывается). — Дело в том, что у нас кончился хлеб. Все, что мы привозили из города, практически растаяло, как мартовский снег. Я предлагаю отправиться в магазин. Кто со мной?
— Я! — хором ответили Люся и Валентин, которые, испытывая угрызения совести, решили внести свою лепту в решение хозяйственных вопросов.
— Отлично. Тогда одевайтесь и пойдем.
Заперев дом, они выбрались по расчищенной Валентином узкой дорожке за калитку. Здесь уже кипела жизнь. Черные фигурки людей двигались, как в анимационном кино. Смешной и неуклюжий до безобразия трактор пытался расчистить центральную улицу, но почему-то вращался вокруг своей оси. Больше всего черных фигурок было в конце улицы, где, по словам Люси, и находился продуктовый магазин.
— Хлеб привезли…
— Откуда, ведь ничего же не ходит?
— Из пекарни, а она на соседней улице.
Вовремя мы идем.
Они втроем зашли в магазин — новое кирпичное здание с нелепо оформленной витриной (вырезанные из жесткого картона желто-коричневый калач на вышитом рушнике и стилизованная бутылка с молоком) — и увидели небольшую очередь.
— Вон, — успела шепнуть Люся, показывая взглядом на стоящую в самом начале очереди светловолосую, в пуховом, спущенном почти на плечи, платке и в короткой каракулевой шубке женщину, — Надя, та самая, которая нашла Ларису..
Между тем в магазине оживленно обсуждали последние новости. Одна пожилая женщина рассказывала, что якобы в Вязовку приехал участковый Ушаков, который ездил в райцентр за экспертом, но не застал того дома и вернулся с инспектором уголовного розыска районного отделения милиции Самсоновым, чтобы взять Аржанухина.
— Ну и что, взяли?
— А чего его брать-то? Он спал дома, как миленький. Схватили, стали обыск делать и нашли пакет с чем-то, я не знаю… С уликами, вот. Говорят, что у него руки все порезаны и голова разбита. Он с похмелья страшного…
Заперли его на складе в заготконторе и теперь дежурят по очереди.
— Столько снегу выпало, как же они добирались до райцентра и обратно?
— На снегоходе.
— А из города никто не приехал?
— У них же снегоходов-то нет…
Наталия, прислушиваясь к разговору, поняла, что местный участковый и инспектор уголовного розыска районного масштаба дежурят у Аржанухина до приезда Селезнева и Ведерникова и что, когда те приедут, перехватывать их надо будет именно в заготконторе.
Обед они готовили вместе с Люсей. Валентин колол дрова для камина. Большую часть своего времени он проводил с Джеком, разговаривая с ним и пытаясь подружиться. Он, казалось, совсем не замечал женщин и жил какой-то своей отдельной жизнью. Валентин не брился, ходил расхристанный, веселый, и по его виду нетрудно было догадаться, что он счастлив. Деревенский воздух явно шел ему на пользу, в отличие от Наталии, занятой мыслями об убийствах и в силу своего характера не знающей покоя нигде и никогда, и Люси, находящейся в постоянном напряжении, связанном с ночным свиданием. И если Наталия подсознательно ждала приезда Ведерникова и Селезнева и для того, чтобы не пропустить их приезд, то и дело бегала в заготконтору, чтобы справиться об этом у толстого краснощекого Ушакова, то Люся ждала каких-то знаков внимания со стороны Валентина. Но тот даже во время кратковременных отлучек Наталии из дома делал вид, что не замечает Люсю, чем доводил ее до слез…
— Ты положила столько мяса в кастрюлю, словно мы собираемся накормить всю Вязовку, — сказала Люся, очищая луковицу. Она и представить себе не могла, что очень скоро в доме появятся молодые мужчины, которых надо будет кормить. Не знал об этом и Валентин, вернее, просто не задумывался. Но Наталия, которой надо было отрабатывать свои полторы тысячи долларов, заплаченные ей Ванеевым, решила, что Ведерников и Селезнев будут жить именно здесь, в этом доме.
Так с ними будет удобнее общаться, то есть работать. То, что она потревожит покой двух людей, занятых чем угодно, но только не расследованием убийств, ее нисколько не беспокоило. Валентин знал, на что шел, когда согласился сопровождать ее в этом путешествии. Что касается Люси, то у нее была своя квартира, куда она всегда могла уйти, чтобы отдохнуть от общества незнакомых ей мужчин. Хотя в глубине души Наталия мечтала о том, чтобы Люся завела роман с одним из них.
— Мы будем кормить не Вязовку, а классных парней, которые появятся здесь с минуты на минуту…
— Это следователей из города? — Люся казалась рассеянной. Она слушала Наталию вполуха и, задавая ей этот вопрос, меньше всего была озабочена получением ответа. Она меланхолично очищала луковицу за луковицей, не придавая значения тому, что делает.
— Да.
— Ты хочешь пригласить их в гости?
— Нет. Я хочу, чтобы они жили здесь.
И тут до Люси дошло:
— Здесь? Ты, наверное, шутишь?
— Ничуть. Уверяю тебя, ты не пожалеешь о том, что связалась со мной. Хоть пообщаешься с настоящими мужчинами. Поверь, это лучшее, что можно себе представить в твоем девственном положении…
Люся полоснула ножом по пальцу. Кровь хлынула на разрезанные зеленоватые луковицы.
Наталия бросилась оказывать первую помощь. Крикнула со двора Валентина, заставила его принести из машины аптечку и сделала перевязку.
— Как это тебя угораздило? А кровищи-то сколько! Ну ничего, это хорошая примета…
Лук в крови, значит, кровь будет и в щах. Знаешь, как привораживают мужчин?
— Как?
— Подмешивают в еду кровь. Это все глупости, конечно… Но вдруг тебе действительно понравится кто-нибудь из них.
Люся перехватила взгляд, какой бросил Валентин на Наталию: он выражал крайнюю степень удивления.
— О чем это ты? — спросил он.
Наталия, укладывая оставшиеся бинты и вату в аптечку, сказала как ни в чем не бывало:
— Чует мое сердце, что они приехали. Люся, последи за щами и посоли картошку, а я пойду встречу..
Она оделась и ушла.
— Она что, приведет их сюда? — спросила Люся, с трудом говоря, потому что чувствовала себя в присутствии Валентина какой-то деревянной, неживой.
— Конечно, — усмехнулся он. А потом взял ее лицо в свои ладони и нежно поцеловал в губы. Как понравившегося ребенка. — Знаешь, Люся… По-моему, я виноват перед тобой. Скажи, что мне сделать, чтобы ты меня простила?
