Книга Для тебя я ведьма - Ляна Вечер

***

Нас остановила только хорошо спланированная подлость синьора Ромео — лекарство действительно оказалось слишком лёгким. Последствия падения Тора накрыли нас на самом интересном месте, мы не смогли забыть о ломоте в спинах и звенящей боли в голове. Пришлось ковылять в гостиную, чтобы разжечь камин и устроиться в креслах. Комната здорово смахивала на цветочный рынок. Достать такое количество роз осенью можно только в Польнео. Вазы на столе, на полу, на книжных полках — везде, куда ни кинь взгляд. Бархатный аромат, согретый камином, мгновенно пропитал одежду.

— Уму непостижимо, — обиженно шептал Торе, — как он мог так поступить?! В такую ночь… Моя Амэ рядом, а я могу только держать за ручку и ворчать. Мы что, уже состарились?

— О-о-о, мы отомстим, — улыбнулась я, потирая ноющую шею.

— Пусть даже не сомневается, — осторожно кивнул Сальваторе.

Мы и правда смахивали на пожилую парочку, прожившую долгую счастливую жизнь. Я почти слышала, как наши взрослые дети о чём-то спорят в кухне, а внуки весело тарабанят ножками на втором этаже. Сидя у огня с любимым, не могла решить, что было бы сейчас лучше — прочувствовать этот момент или оказаться с ним в спальне.

— Сосредоточься на внуках, куколка, — умоляюще протянул Торе, — ради Великого Брата.

— Давай, вина принесу? Где его хранят?

— Сам.

Мужественно собрав силы, превозмогая боль и возбуждение, синьор Сальваторе похромал в кухню. Кто из нас пойдёт особой разницы не имело, плохо всё равно было обоим. Так ярко ощущала Тора — нас сегодня словно сшили в одно целое. А если это навсегда? О, козлоногий…

Сальваторе протянул бокал с бордовым напитком, отблески огня заиграли с резными стеклянными гранями.

— Торе, мой Торе, — улыбнувшись, осторожно пощупала манящую складочку на его пузе и приняла вино.

— Смутила раненного инквизитора, — он заулыбался и аккуратно уселся в кресло.

— Если любят, то любят всё, что в тебе есть.

— Серьёзно? Я ведь не атлет, — он почти издевался.

— А кто это?

— Как-нибудь мы с тобой перечитаем все энциклопедии Великих земель, и ты узнаешь много-много нового, моя Амэ, — Тор сделал глоток и закрыл глаза, откинувшись на высокую спинку кресла.

— Смотри-ка, если не шевелиться, всё очень даже неплохо, — хотелось уйти от неприятной темы.

— Амэ, ты не раздумывала, когда согласилась стать Ловчей. Почему?

— Не знаю, — пожав плечами, вспомнила вопрос Святейшего, — наверное, так должно быть. Кажется, я хотела того же, что и ты.

— Первое решение всегда верное — это правда, но я хочу знать, понимаешь ли ты на что согласилась? Мы будем казнить ведьм.

— Обезумевших ведьм, — поправила я.

— Всё равно, Амэ, это — убийства. Не одно, не два. Ты не хотела, чтобы я казнил Охотника, а тут… твои сёстры.

— Тор, я беспокоюсь о другом.

— Что-то случилось?

— Ромео подозревает, что причина моего помутнения сегодня куда серьёзнее, чем потрясение.

— Вот как… — мысли Сальваторе зашуршали, словно ветер кронами деревьев. — Это скверная новость, куколка.

— Я боюсь.

— Бояться не надо, — Торе протянул ладонь, и я почувствовала, как он отправляет мне частичку спокойствия. — Мы через всё пройдём. Вместе.

Его «вместе» — это куда важнее, чем обменяться клятвами в присутствии Святейших служителей собора. Гораздо больше, чем сказать «люблю», и совсем не то же самое, что быть связанными случайным заклинанием. Боялась только одного — разочароваться в пухлощёком синьоре. У него слишком много тайн, а у меня слишком мало ответов.

— Расскажешь, почему у тебя не было имени?

— Любовь моя, ты так сильно хочешь знать?

— Иногда мне хочется хорошенько покопаться в твоих мыслях, и, видит Сильван, я могу это сделать, но не стану.

— Когда-то меня звали Ферро Макиавелли, и я был счастливым сыном своих родителей, — Сальваторе выпустил мою руку и уставился на пламя в камине, словно желая сжечь слова…

Они жили в Сэнбари. Отец хорошо зарабатывал, служа судьёй святейшей инквизиции. Мать занималась воспитанием сына и домашним очагом. Спокойная жизнь закончилась, когда Ферро стал юношей. В его голове гулял ураганный ветер, а в сердце пылал огонь противоречий. Дети часто причиняют родителям боль, не задумываясь об этом. Настоящая беда пришла в их дом, когда Охотники убили синьору Макиавелли. Она не имела никакого отношения к магии, была замужем за судьёй святейшей инквизиции, но это не спасло её от жестокой расправы.

— …Мама с моим дядюшкой возвращались из соседней деревни от родственников, когда на пути их экипажа встали Охотники. Эти твари отрезали ей голову, — Торе допил вино одним глотком. — …Отец во всём обвинил меня, разорвал документы и сказал, что у него больше нет сына — Ферро Макиавелли больше нет. Я взял прежнюю фамилию матери, а имя выбрать не решился.

— Ох, Торе, — встала и, сделав пару шагов, опустилась на ковёр рядом с инквизитором, — почему он так с тобой обошёлся? Почему счёл виновным?

— Это ещё одна история, — он ласково провёл ладонью по моим волосам. — В следующий раз, куколка.

***

Мы проболтали полночи, Тор заснул в кресле, а я, накрыв его шерстяным одеялом, отправилась к себе. Утром, впервые за долгое время, было так спокойно и хорошо, что я боялась подняться с постели и потерять драгоценную каплю умиротворения, в груди будто качался плавными волнами залитый рассветным солнцем залив Чокорони. Ждала, что Торе появится на пороге моей спальни с беспечной улыбкой, чтобы осыпать поцелуями, но этого не случилось. В дверь постучала служанка и холодно сообщила, что меня ждут в столовой. Над заливом Чокорони нависли тучи.

К завтраку не спешила. Медленно спускалась по белой лестнице, рассматривала картины на стенах, вдыхала аромат вчерашних роз. На лицо лезла улыбка от воспоминаний о поцелуе и ночи в гостиной перед камином. О, Сильван, сколько же у нас всего впереди! В груди заиграл холодок приятного волнения.

— Синьорина не хочет поторопиться? Только вас и ждут, — с упрёком сообщил седой слуга в шелковом камзоле.

— Неужели?

Вместо ответа седовласый раздражённо цокнул и вернулся к своим обязанностям. Интересно, а если бы на моём месте был синьор Ландольфи, старикашка был бы столь дерзок? Вернувшись на последнюю ступень социальной лестницы, где простолюдинке самое место, я выпустила вздох горечи из груди и поспешила туда, где «только вас и ждут».

Прекрасное, наполненное спокойствием утро трещало по швам, а когда я оказалась в столовой, и вовсе взорвалось. Никак не ожидала увидеть в компании синьоров женщину. Нет, это была не просто женщина — само совершенство ковырялось десертной ложкой в вазочке с творогом. Синьорина с мраморной кожей подняла на меня карие глаза и слегка изогнула тоненькие брови. Секунда на оценивающий взгляд, и она, глубоко вздохнув, вернулась к творогу. Прекрасные ухоженные руки, пара недешёвых перстней и невообразимое количество рюшей на манжетах белоснежной рубашки, выглядывавшей из-под бархатного чёрного камзола.