Книга Кровь среди лета - Оса Ларссон

— Хорошо, — сказала она пастору.

— Кроме того, у него остались ключи от ее сейфа в консистории. Вот как они выглядят…

С этими словами Бертил Стенссон достал связку ключей из кармана и один из них показал Ребекке.

— А что в сейфе? — поинтересовался Торстен.

— Деньги, заметки по поводу бесед с прихожанами — то, что желательно сохранить. Священники редко заходят в консисторию, а ведь там бывает так много народа!

— Разве эти ключи не отдали полиции? — не удержался от вопроса Торстен.

— Нет. Полицейские о них не спросили. Однако я вижу, как Бенгт Грапе берет четвертый кусок торта, — заметил священник, взглянув в окно. — Пойдемте, иначе останемся без угощения.

Ребекка везла Торстена в аэропорт. За окнами автомобиля мелькали одетые пожелтевшим березняком скалы. Бабье лето в самом разгаре.

Торстен косился на Ребекку, и ему не давала покоя мысль о том, что между нею и Веннгреном что-то происходит. Во всяком случае, сейчас она выглядела кислой: поджала губы и вся съежилась.

— Сколько ты здесь пробудешь? — спросил Торстен.

— Пока не знаю, — ответила она, — вероятно, останусь на выходные.

— Однако я должен буду объяснить Монсу, где оставил его сотрудницу.

— Вряд ли он спросит.

Они замолчали.

— Полиция, вероятно, и не подозревает, что этот чертов сейф существует, — не выдержала наконец Ребекка.

— Это их проблемы. — Голос Торстена звучал спокойно. — У них своя работа, а у нас своя.

— Но убита женщина, — почти прошептала Ребекка.

— Наша задача — помогать клиентам, если только они не делают ничего противозаконного. В том, чтобы вернуть ключи, принадлежащие церкви, нет никакого криминала.

— Конечно нет, — согласилась Ребекка. — Заодно просветим их насчет того, сколько стоит нынче дискриминация по половому признаку, чтобы они организовали у себя в общине мужской клуб.

Торстен отвернулся к окну.

— А я, — продолжала Ребекка, — должна вышвырнуть на улицу ее мужа.

— Я сказал, что могу сделать это сам.

«Ах, оставь, пожалуйста… — мысленно обратилась к Торстену Ребекка. — Ты так сказал. Но ты заявишься к нему с судебным исполнителем, так что у меня выбора нет».

Она прибавила скорость.

«Деньги прежде всего, — подумала она. — Самое главное для нас — получить прибыль».

— Иногда меня тошнит от моей работы, — сказала она.

— Это издержки профессии, — ответил Торстен. — Вытри обувь и двигайся дальше.

~~~

Инспектор криминальной полиции Анна-Мария Мелла подъезжала к дому председателя женской группы «Магдалина» Лизы Стёкель. Он стоял в поселке Пойкки-ярви на отшибе, на вершине холма за часовней. Сразу за домом находился гравийный карьер, а по другую сторону протекала река.

Когда-то в этом здании постройки шестидесятых годов располагался спортзал. Потом оно было перестроено, а крыльцо и наличники украшены витиеватыми резными узорами. И если раньше оно походило на коробку из-под обуви коричневого цвета, то теперь скорее напоминало пряничный домик. К зданию примыкал длинный крашеный деревянный сарай, вот-вот готовый развалиться, с плоской крышей и одним-единственным зарешеченным окном. «Должно быть, дровяной сарай или кладовка», — догадалась Анна-Мария. Она подумала, что раньше здесь наверняка стоял такой же жилой деревянный дом. Но потом его снесли и построили спортзал, а от старого дома остался только сарай.

Она осторожно повернула во двор. Навстречу автомобилю выскочили три собаки и с громким лаем забегали вокруг. Испуганные куры укрылись в кустах смородины. У ворот в охотничьей позе замер кот, подстерегающий полевку. Только нервное подрагивание хвоста выдавало, что он заметил въехавший до двор «форд эскорт».

Анна-Мария припарковалась возле дома. Сквозь боковые окна она видела собак, прыгающих на машину. Хвосты решительно мотались из стороны в сторону. Одна из них, черная, была невероятно велика. Анна-Мария выключила мотор.

Из дома вышла женщина и остановилась на крыльце. На ней был сильно поношенный и уродливый плащ. Она позвала собак:

— На место!

В ту же секунду животные оставили машину и понеслись к дому. Женщина успокоила псов и двинулась навстречу гостье. Анна-Мария вышла из автомобиля и представилась.

На вид Лизе Стёкель перевалило за пятьдесят. На ее загорелом лице не было косметики. У глаз выделялись белые морщинки, какие бывают от привычки щуриться на солнце. Волосы стрижены настолько коротко, что еще чуть-чуть — и они стояли бы ежиком.

«Она красива, — подумала Анна-Мария. — Настоящая подруга ковбоя. Если только девушку с Дикого Запада можно представить себе в таком отвратительном розовом плаще».

Плащ и в самом деле выглядел ужасно. Помимо всего прочего, он был покрыт собачьей шерстью, а из многочисленных дыр и порезов торчали белые клочья синтетической подкладки.

«Девушка», — заметила про себя Анна-Мария. Она знала пятидесятилетних дам, которые ходили на девичники и собирались оставаться молодыми до самой смерти. Лиза была не из таких. Что-то подсказывала Анне-Марии, что она никогда не была такой, но во всем ее облике чувствовалось что-то по-настоящему девичье.

Почти незаметная морщинка пересекала ее лицо от переносицы к щеке. Под глазами лежали тени.

«Боль, — подумала Анна-Мария. — Физическая или душевная».

Они поднялись на крыльцо. У дверей скулили собаки, которым не терпелось вскочить и поприветствовать гостью.

— Лежать! — крикнула им Лиза.

Анна-Мария вздрогнула, как будто команда относилась и к ней.

— Боитесь собак? — спросила ее хозяйка.

— Нет, если знаю, что они такие послушные, — ответила Анна-Мария и посмотрела на розовый язык, вывалившийся из пасти черного пса.

Собака лежала, вытянув мощные, как у льва, лапы.

— Хорошо. На кухне спит еще одна, но она смирная, как ягненок. Эти тоже безобидны, хотя их манеры оставляют желать лучшего. Входите.

Она открыла дверь, и Анна-Мария проскользнула в прихожую.

— Чертовы бандиты, — обратилась Лиза к собакам. — Марш на улицу!

Собаки вскочили, устремились вниз по лестнице, царапая когтями деревянные ступеньки, и радостно выбежали во двор.

Анна-Мария, озираясь, остановилась в прихожей, половину которой занимали две лежанки для собак. Здесь же стояла большая миска из нержавейки с водой, резиновые сапоги, ботинки, кроссовки и спортивная обувь из гортекса. Стены были увешаны полками и крючками для одежды, на которых громоздились кучи резиновых перчаток, теплых шапок и варежек, собачьих поводков и рабочих комбинезонов. Анна-Мария напрасно искала, куда бы повесить свою куртку: ни на полках, ни на вешалках места для нее не находилось.