Книга Крутые игры - Анатолий Галкин

Он только вяло бросил: «Найдется. Такие не пропадают… Да и не хотела она этот дом покупать. Так – гуляла себе!.. Фифочка она».

Уже во второй половине дня Олег направился в контору, где работал старый друг отца, отставной каперанг Харитонов.

Крылов мог и по телефону передать привет и перекинуться парой слов, но ему нужен был факс… Савенков хотел передать ему две страницы с информацией по исчезновению Альбины Шмаковой и Марины Поповой.

Но, похоже, что Виктор Сергеевич провел подготовку к встрече «москвича». Был накрыт стол, за которым Олега ждали пятеро бывших военных моряков, совсем недавно ушедших «на вольные хлеба».

Они говорили много и обо всем. О столичных новостях, о флоте, об очередных кознях московских и киевских начальников.

В конце Олег подробно рассказал о цели своего визита. Он ждал помощи в поисках Зои Шориной… У моряков есть знание обстановки в городе, связи, жажда порядка и справедливости…

Не мог ли кто-нибудь из них навести убийцу на след Олега?.. Нет, он даже представить себе не мог, как связать их с сегодняшним выстрелом.

Нет! Не те люди…

Олег не мог забыть их глаза, в которых за напускным оптимизмом сквозила тоска и надежда… В каждой их фразе ему слышался подтекст: «Мы – свои. Мы русские!.. Не бросайте нас, москвичи. Не предавайте Севастополь…»

Впрочем, разве не было в истории случаев, когда на «тайной вечере» встречались единомышленники, а потом один из них оказывался…

Только вечером Олег встретился с Доренко.

Пришлось проявить настойчивость и звонить ему каждый час…

Сергей Тимофеевич оказался действительно видным мужчиной: статный, щеголеватый, черноусый полковник.

Разговор, правда, получился пустой: «Да, помню такую. Она даже звонила мне неделю назад… Хотела встретиться, но больше не проявлялась… Как так исчезла?.. Пять дней в гостинице не показывалась? Ну, это ничего, найдется… С нашими морячками любая загулять может… Помощь не нужна? Только вы уж официальное заявление оставьте…»

Да, пустой разговор…

Уходя от Доренко, Олег скорее машинально поинтересовался новостями по поиску Марины Поповой и Альбины Шмаковой.

Реакция была более, чем мгновенной… Не понадобилось даже двух секунд на уточнение, вспоминание, размышление: «Это не у нас жили… Свои дела я все помню. А эти пропали в Ялте и в Евпатории… Слышал, но деталей не знаю…»

Как будто он ждал этого вопроса.

Подозрительно?.. Немного есть. Но, может быть, у него и правда хорошая память, и быстрая реакция…

Олег открыл глаза и отвалился от холодной серой стены рубки.

Теперь он разложил по полочкам и разобрал по косточкам весь вчерашний день… Ну и что?

Больше всех на роль Чуба подходил угрюмый хозяин дома со злыми острыми глазами… Или Лидия – у нее коротко стриженый затылок и пышный черный кок с ниспадающими на лоб прядями. Чем не Чуб?

Олег спустился на заваленный ржавыми корабельными останками берег и стал пробираться к основной трассе вдоль садовых участков.

Возле старого еврейского кладбища он поймал машину и уже через пять минут был в гостинице.

Со своего места ему приветливо махнула рукой Лида Туркина… Смена была не ее, но, вероятно, она кого-нибудь выручала.

На сборы ушло не больше минуты: пару вещиц из ванной и бумаги со стола… Все свое ношу с собой!

Олег подошел к двери и замер.

Там в коридоре слышался сумбурный шепот… Затем кто-то с той стороны осторожно нажал на дверную ручку и стал вставлять ключ в замочную скважину.

Олег отскочил от двери, увлекая собой холодильник. Несколько секунд номер оглашался джазовыми ритмами.

Сначала глухой удар железного ящика, звон и скрежет полок внутри него, плеск воды из летящего на пол графина. Потом чечетка от прыгающих по полу стаканов и догоняющей их пепельницы.

Олег огляделся и быстро нашел нужный предмет.

Тяжелая банкетка, втиснутая между холодильником и стеной, намертво заклинила дверь…

Еще сегодня утром он, походя, ругнул архитекторов, которые спроектировали двери так, что они открывались вовнутрь. А ребята оказались очень предусмотрительными.

Никогда и никого нельзя ругать заранее!

Правда, архитекторы не все предусмотрели… Нет в мире совершенства!

Они соорудили под окном широкий бортик, который вел прямо к пожарной лестнице… И было-то до нее не больше десяти метров. Но бортик со скосом!

Они что не могли сделать его плоским?.. Зачем этот скос в сторону внутреннего дворика гостиницы?

Правда, падать пришлось бы не на грубые камни, а на густые и, возможно, колючие кусты… Но этого очень не хотелось.

Ребристая мягкая подошва кроссовок удерживала Олега на коварном бортике… Она даже позволяла короткими боковыми шажками продвигаться к цели.

На последних метрах он не выдержал, бросил вниз сумку и в красивом, как ему показалось, полете достиг и обнял железные ступени спасительной пожарной лестницы.

…Через минуту он оказался на пристани Артиллерийской бухты. Только что подошел паром, который еще долго будет разгружаться, а затем столько же загружаться автомашинами и людьми, желающими переместиться в северную часть города…

Он ждал!.. Хотя не очень приятно торчать здесь у причальных стоек. И ждать придется не пять минут и не десять, а больше.

Был бы август, а не январь, он рванул бы на центральный рынок. Но сейчас там – как на ладони: двадцать продавцов и три покупателя.

Пойти к городскому пляжу на мысу Хрустальный… Это ловушка! Площадка с раздевалками и зонтиками зажата между скалой и морем.

Единственный путь – вдоль моря по набережной Корнилова… Туда, где Зоя лебедей видела.

И это, конечно, не лучший вариант. В конце пути придется выходить на широченную площадь Нахимова… Но других-то путей нет…

Внезапно возник еще один вариант.

Он подкатил к Олегу на красных, прилично разбитых «Жигулях»… Задняя дверь гостеприимно открылась, и ничего не оставалось, как плюхнуться на покрытое старым ковром сиденье.

Лидия Туркина лихо рванула с места машину. Торжествующая улыбка не сходила с ее лица:

– Ты пригнись, Олежек, сейчас рынок будем проезжать, а там милиции много.

– А милиция тут при чем?

– Тебе лучше знать… Не за мной же наряд приходил. Четверо в форме и еще двое понятых… И сразу ко мне.

– А ты?

– А я их послала… К дежурной по этажу!.. Галина потом по телефону вела для меня репортаж… Когда ты начал мебель крушить, а они в дверь колотиться, я все поняла и выскочила к своей «Марфутке».