Книга Тайна, деньги, два осла - Анна Ольховская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слава сам не понимал, почему вдруг у него сорвало резьбу, и на перепугавшуюся до икоты девицу выплеснулся такой поток негатива, но остановиться не мог. Он чувствовал, как его буквально распирает изнутри от ярости, кулаки сжались, мышцы свело от напряжения, еще чуть-чуть – и он ударит эту дурынду.
И тут зазвонил телефон. Судя по стандартному курлыканью, звонили с незнакомого номера. В одиннадцать вечера.
Ярость, клокотавшая внутри, мгновенно замерзла, выстудив душу. Холод, похоже, добрался и до поверхности тела, потому что ужас, плескавшийся в глазах Бри, сменился изумлением, и девушка пролепетала дрожащими губами:
– Слэви, ты что? Это всего лишь твой телефон звонит, что ты так перепугался?
– С чего ты взяла? – Оказалось, что говорить заледеневшим горлом очень трудно, слова получаются острыми и выдавливаются с противным скрежетом.
– Да ты побелел весь, как будто выцвел.
– Нет… то есть да… пусть себе…
– Слэви?
Бри натянула одеяло до подбородка, словно пытаясь отгородиться от явно свихнувшегося бойфренда. Сначала наорал, потом едва не прибил, а теперь стоит вон весь синий, трясется, бормочет что-то несвязное, пристально глядя на выпавший из сброшенного на пол пиджака мобильный телефон.
Который все звонил и звонил…
– Да возьми же наконец этот дурацкий телефон! – не выдержала девушка. – У меня сейчас мозг взорвется от его звона!
– Не волнуйся, у твоего ореха скорлупа толстая, содержимое наружу не выльется, – автоматически огрызнулся Слава, медленно, словно преодолевая сопротивление воздуха, наклоняясь к мобильнику.
– Что-о-о? Да как ты… – Эмоции Бри в упорной борьбе с расчетливостью вырвались вперед на полкорпуса, но лидерство удерживали недолго, пару мгновений. А потом злобно прищуренные глаза снова распахнулись в жалобном недоумении, и девушка всхлипнула: – За что ты так со мной сегодня? Что я тебе сделала?
Но Слава не заметил метаморфозы, он вообще забыл о существовании подружки. Руки вдруг затряслись, словно у страдающего болезнью Паркинсона, виски и лоб вспотели, сердце распухло до невозможных размеров и устремилось к горлу, мешая говорить.
Поэтому вместо внятного «Алло» получился сдавленный сип.
И незнакомый мужской голос в телефонной мембране озабоченно уточнил:
– Это господин Демидов? Вячеслав Андреевич Демидов?
Он говорил на русском. В одиннадцать вечера. И в голосе не было уравновешенной вежливости, обычной при беседе с незнакомым человеком. А вот чего имелось в избытке, так это вины и тревоги…
Беда все-таки случилась.
И Слава мгновенно сконцентрировался, как это всегда бывало в трудную минуту. Еще с тех пор, когда его, четырнадцатилетнего пацана, скотина фон Клотц с молчаливого одобрения Славиного отца запер в склепе, в старом подземелье, в котором жили только крысы. Много крыс.
И он умер там. Ненадолго, где-то на минуту, а потом появились мама и тетя Аня и вернули его к жизни. Но он многое успел увидеть там, за гранью. И понять.
И повзрослеть.
С тех пор Слава усвоил главную истину: он – мужчина, и на нем лежит ответственность за жизнь и благополучие мамы и сестры. Поэтому на хлюпанье носом и истерики времени нет.
Слава стиснул телефонную трубку до придушенного взвизга пластика, прокашлялся, возвращая способность к четкой дикции, и тихо произнес:
– Да, это я.
– Прошу прощения за поздний звонок, судя по всему, разбудивший вас.
– Я не спал. Просто не мог сразу найти телефон. Что с Викой?
– А как вы…
– Что с Викой?!
– Она… – Голос в трубке на мгновение исчез, чтобы вернуться с решительностью гильотины: – Она погибла.
– Нет!!!
Слава отшвырнул мобильник, с ужасом глядя на ни в чем не повинный смартфон, словно перед ним был гигантский мохнатый тарантул, а не новинка от Стива Джобса.
Мальчики не плачут.
И трубка снова вернулась к уху владельца, выплеснув туда встревоженный голос вестника беды:
– Господин Демидов! Господин Демидов! Что с вами? Вы в порядке?
Да, конечно же, мне сейчас лучше всех! Надо еще добавить совершенно кретинское в подобных ситуациях «не волнуйтесь».
– Кто вы? – сипло проклекотал Слава.
– Ох, простите, – смутился собеседник. – Забыл представиться. Меня зовут Альгис Раманаускас, я личный помощник господина Кульгировича. Я встречал вашу сестру в аэропорту и занимался ее размещением.
– То есть долетела Вика благополучно?
– Почти.
– Что вы имеете в виду? И что, в конце концов, случилось с моей сестрой?!
– Это не телефонный разговор…
– Деньги экономите? Я оплачу расходы, не волнуйтесь!
– Ну зачем вы так? Дело не в деньгах, просто…
– Что просто, что?! Вы решили, что, сообщив мне о смерти Вики, свой долг выполнили и можно теперь отдыхать?! Оставив ее близких сходить с ума от неизвестности?! Что… мать, произошло в этой вашей дыре?! Вы же гарантировали максимальный комфорт, не говоря уже о безопасности!!!
– Форс-мажор.
– Какой, на…, форс-мажор?! – Шок и дикая боль пинками выгнали европейскую сдержанность и цивилизованность, выставив в качестве защиты разума площадную брань.
– Нелепая случайность, приведшая к более чем печальным последствиям.
– Хватит говорить загадками, рассказывайте!
– Хорошо. В общем, ваша сестра летела в одном самолете с местным криминальным авторитетом, водочным королем Виталием Портновым. И Портному… то есть Портнову Виктория очень понравилась. Он начал оказывать ей знаки внимания, которые ваша сестра сочла слишком навязчивыми…
– Говоря проще, этот ваш Портнов стал грубо приставать к Вике?
– В общем, да, вежливостью и изысканностью манер Виталий Портнов никогда не отличался. А еще он привык к тому, что все его желания обычно выполняются и все женщины, на которых он обратит внимание, в итоге оказываются у него в постели.
– А Вика его, разумеется, послала!
– Да, но там вообще что-то странное произошло. По рассказам летевших в том же самолете пассажиров, госпожа Демидова буквально размазала нашего мафиози по стеночке, но словесно…
– Это она может, – невольно улыбнулся Слава.
– Портнов был пьян, но не так чтобы сильно, на ногах он держался уверенно. И понять, что его только что словесно унизили, смог. Он рассвирепел и замахнулся, чтобы ударить Викторию…
– Что-о-о?!
– Не волнуйтесь, там, в самолете, все обошлось. Портнов вдруг застыл с поднятой рукой, словно кто-то скомандовал ему «Замри!», а потом обмочился.
