Книга Нарочно не придумаешь - Светлана Алешина

Вы мне ничего не говорили об этом сейфе, иначе я предложила бы вскрыть его немедленно.

— Наверное, вы правы, — согласился Варфоломеев. — Хотя ничего особо выдающегося мы там не нашли, но одна находка выглядит очень… как бы это сказать помягче… любопытно… Одним словом, — наконец, истерзав Ларису до предела, закончил он, — мы нашли у Константина наркотики.

— Какие и сколько? — тут же спросила Лариса.

— Героин. Немного совсем — всего пару доз.

Лариса мысленно присвистнула.

— А вы не замечали за ним ничего… — медленно, растягивая слова, начала она.

— Нет, — сразу же категорично ответил Варфоломеев. — Константин не наркоман. Ничего подобного в его поведении никогда не проявлялось.

— А вы не думаете, что кто-то мог подсунуть ему героин?

— Кто? — тут же задал Варфоломеев встречный вопрос.

— Тот, кто хотел скомпрометировать его в ваших глазах, — ответила Лариса и снова спросила:

— У кого находятся ключи от сейфа?

— Один у Константина, второй, запасной, — лично у меня.

— Константин увез свой ключ с собой?

— Точно утверждать не могу, но, по всей вероятности, да. Он всегда носил ключ с собой и, когда выезжал по делам, не оставлял его.

Лариса подумала, что этот вопрос можно попробовать выяснить у Маринки, хотя она вряд ли в курсе, и задала следующий вопрос:

— А ваш ключ? Кому он мог быть доступен?

— Он всегда в общей связке, вместе с другими ключами, — ответил Варфоломеев, доставая из кармана эту самую связку. — Здесь ключ от кабинета, от моего личного сейфа и прочее. Я всегда ношу эту связку с собой, так что не представляю, кто бы мог ею воспользоваться.

— Этот вопрос нужно прояснить, — сказала Лариса скорее самой себе, чем Варфоломееву. — Так, больше никаких новостей нет?

— Нет, — покачал тот головой.

— Вы не сообщили в милицию о своей находке?

— Что вы, конечно же, нет, — недоуменно посмотрел на Котову Вадим Викторович. — Это же внутреннее дело фирмы, зачем, грубо говоря, выносить сор из избы? Если уж я не сообщил о пропаже денег…

— Понятно, — кивнула Лариса. — Ну что ж, раз вам больше нечего мне сообщить, расскажу о своих достижениях. Отчитаюсь, так сказать, за проделанную работу, — улыбнулась она, и Варфоломеев усмехнулся в ответ.

— Пока вы не должны представлять мне никакого отчета, — сказал он. — Ваша работа продолжается, и я не лезу в нее, поскольку доверяю вам.

— Спасибо, — кивнула Лариса. — Но мне самой нужно поделиться с вами информацией и задать несколько вопросов.

— Разумеется, — согласился он. — Я внимательно вас выслушаю.

Он подошел к столу и нажал кнопку вызова. Тут же появилась секретарша.

— Наташа, принесите, пожалуйста, кофе, — обратился он к ней и повернулся ко мне, — или вы предпочитаете что-нибудь другое?

— Я бы выпила чаю с лимоном, — попросила Лариса, вспомнив, что уже пила сегодня кофе с Маринкой.

— Отлично, один кофе и чай, — попросил Варфоломеев секретаршу, и она, молча кивнув, исчезла Вадим Викторович сел в свое кресло напротив Котовой и ослабил узел галстука.

— Устал я сегодня, — пробормотал он.

Некоторое время оба помолчали, пока не пришла Наташа с подносом в руках, на котором дымились чашки, а также стояли сахарница, розетка с вареньем, блюдечко с нарезанным тонкими ломтиками лимоном и тарелка с пирожными.

Лариса с удовольствием пила крепко заваренный чай с лимоном, Варфоломеев рассеянно помешивал ложечкой кофе.

— Лариса, — вдруг обратился он к ней. — Вы говорили, что тоже хотите мне что-то сообщить. Видимо, речь пойдет о вашей встрече с Людмилой? Вы уже встречались с ней?

— Встречалась, — ответила Лариса. — Но она ничего не знает и считает, что с Константином ничего плохого произойти не могло. Она абсолютно уверена, что он, как обещал, придет к ней сегодня вечером.

— У них свидание? — уточнил Варфоломеев.

— В годы моей юности это называлось именно так, — усмехнулась Лариса.

Варфоломеев пристально посмотрел на нее и спросил:

— Вы туда поедете?

— Да, хотя считаю, что это бессмысленно, — вздохнула Лариса. — Но поехать придется, потому что в случае, если он там появится, а меня не будет, я себе никогда не прощу такой оплошности. Хотя шансы на то, что он там появится сегодня, самые минимальные.

— Я согласен с вами, — задумчиво кивнул Вадим Викторович, — как в том, что шансы застать у нее Константина минимальны, так и в том, что пропустить это, в случае чего, нельзя.

Они посчитали тему исчерпанной, и Лариса решила сообщить Варфоломееву еще одну новость.

— У меня для вас еще кое-что, — сказала она. — Дело в том, что сегодня ко мне домой приходила Марина Мартынова.

— И сообщила что-то важное? — перебил Котову Варфоломеев.

— Да нет, ничего особенного. Но меня удивило ее поведение. Она хотела нанять меня для расследования исчезновения ее мужа. И никак не хотела отказываться от этой затеи, несмотря на то, что я ей не один раз сказала, что вы меня уже наняли и в ее предложении нет никакого смысла.

— Ох, — покачал головой Варфоломеев, — признаться, Марина меня беспокоит в последнее время.

Я понимаю, что она сильно переживает произошедшее, но тем не менее невротизм ее просто переходит все границы. Я даже начинаю побаиваться за ее рассудок.

— Вы с ней виделись?

— Я заезжал к ней, да и она сама несколько раз звонила. То плакала и просила помощи, то принималась обвинять меня в том, что Константин исчез, считая, что это по моей вине…

— Это как? — не поняла Лариса.

— Ну, якобы если бы он не работал у меня в фирме, то ничего подобного не произошло бы. Железная логика, — усмехнулся он.

— Да уж, — согласилась Лариса, почему-то вспомнив Степаныча, у которого во всех его неприятностях вечно были виноваты все вокруг.

— И как вы реагировали на ее предложение? — поинтересовался Вадим Викторович. — Вернее, что явилось итогом вашего разговора? Вам удалось ее убедить?

— Как бы не так! — ответила Лариса. — Закончилось все тем, что она ушла незаметно, оставив мне деньги.

— Да, — протянул Варфоломеев. — Интересно.

Кофе и чай были допиты, и Лариса взглянула на часы они показывали половину шестого, ей уже нужно было ехать, чтобы успеть к Людмиле Остроговой к шести — времени, которое назначил Константин Мартынов.

— Ах, да, — спохватился Варфоломеев. — Так вам больше нечего мне сказать?