Книга Ребята Джо - Луиза Мэй Олкотт

В комнате стало тесно, и молодые люди перешли на балкон, где они, как стая ночных птиц, расселись на ступеньках. Мистер Марч и профессор удалились в кабинет, Мегги и Эми пошли хлопотать по хозяйству, а миссис Джо и мистер Лори расположились у открытого окна, прислушиваясь к оживленной беседе.

— Вот он, цвет нашей молодежи! — сказала она, глядя на балкон. — Остальные умерли или разбрелись в разные стороны. Но в этих семи мальчиках и четырех девушках вся моя гордость и утешение. Включая Алису Хит, целых двенадцать человек, и в пределах своих слабых сил я чувствую на себе ответственность за их молодые жизни.

— Если сравнить их теперь с тем, какими многие из них были, когда поступили к нам, а также принимая во внимание домашнее влияние на других, мы положительно можем гордиться своим делом, — сказал мистер Лори серьезно, глядя на белокурую головку, выделявшуюся при свете месяца среди прочих темных и русых голов.

— Девочки не внушают мне опасений: Мегги следит за ними с такой добротой и нежностью, что они не могут сбиться с пути, но с мальчиками из года в год становится труднее, и после каждой отлучки они словно удаляются от меня, — вздохнула миссис Джо. — Они растут, а та единственная нить, которая находится в моих руках, настолько тонка, что может порваться любую минуту. Так и случилось с Джеком и Недом. Долли и Джордж еще любят бывать у меня, и тогда я могу замолвить за них словечко, о Франце и говорить не стоит: он никогда не забудет своих. Но я страшно беспокоюсь за тех трех, которые скоро уедут от нас. У Эмиля доброе сердце, я надеюсь, что оно сохранит его от зла; Нат в первый раз покидает дом, он все еще очень бесхарактерен, несмотря на ваше благотворное влияние, но Дэн по-прежнему остался диким, и я боюсь, что только тяжелое несчастье сможет укротить его.

— Он славный малый, Джо, и мне почти жаль, что он затеял этот сельскохозяйственный план. Немного внешнего лоска превратило бы его в настоящего джентльмена, и как знать, что бы из него вышло здесь, среди нас, — ответил мистер Лори, облокачиваясь на стул миссис Баэр, как он делал это в детстве, когда они затевали сообща какие-нибудь шалости.

— Это не годилось бы для него, а работа и свободная жизнь, которую он любит, для него полезнее, чем светский лоск со всеми опасностями и искушениями городской жизни. Мы не можем изменить его натуры, надо только помочь ей развиваться в должном направлении. Все старые инстинкты еще живы в нем, их надо сдерживать, иначе он пропадет. Мне это ясно, но любовь к нам служит ему некоторой охраной, и мы не должны терять его из виду, пока он не успокоится с годами, или же новые, более крепкие узы не явятся на смену нашим.

Миссис Джо говорила серьезно, так как, хорошо изучив натуру Дэна, она видела, что дикий нрав его еще не обуздан, и боялась его суровой жизненной школы. Она была уверена, что до своего отъезда, оставшись с нею с глазу на глаз, он посвятит ее в свой внутренний мир, и тогда она сможет ободрить или предостеречь его. Тем временем она изучала его, радуясь всему хорошему и быстро замечая то дурное, что пристало к нему за время его странствий по свету. Ей страстно хотелось, чтобы ее «головорез» вопреки всем дурным предсказаниям добился успеха, но, зная, что людей не переделаешь по-своему, она уже примирилась с мыслью видеть в нем заурядного, но порядочного человека.

— Не тревожьтесь, Джо. Эмиль принадлежит к числу тех счастливцев, которым всегда везет в жизни. Я позабочусь о Нате, а Дэн сейчас на хорошей дороге. Пусть он съездит в Канзас, и если хозяйство перестанет привлекать его, он может заняться своими индейцами. Он именно подходит к этому делу, и я надеюсь, что он возьмется за него. Избыток энергии в нем уйдет на борьбу с притеснителями и на защиту угнетенных, а это больше в его характере, чем овцы и поля.

— Будем надеяться, что вы правы, но что это? — и миссис Джо выглянула в окно, так как с балкона раздавались восклицания Тедди и Джози.

— Мустанг, живой мустанг! Мы можем ездить на нем. Какой же ты молодец, Дэн, — кричал мальчик.

— А мне настоящий индейский костюм! Как это кстати для нашего спектакля, — прибавила Джози, хлопая в ладоши.

— Голова буйвола для Бесс. Боже мой, Дэн, зачем вы привезли ей такую гадость? — спросила Нэн.

— Я думал, что ей будет полезно работать над чем-нибудь большим и сильным. Она никогда ничего не добьется, если будет только лепить всяких богов и маленьких котят, — ответил непочтительный Дэн, вспомнив, что перед его отъездом Бесс находилась в нерешительности между головой Аполлона и своим персидским котенком.

— Благодарно вас, я попробую, а если у меня ничего не выйдет, мы можем повесить буйвола в переднюю на память о вас, — холодно ответила Бесс, возмущенная непочтительным отношением к ее кумирам.

— Вы вряд ли посетите нашу новую колонию? Мы недостаточно изящны для вас? — спросил Дэн, принимая тот почтительный вид, с которым все молодые люди всегда обращались к Принцессе.

— Я уезжаю надолго в Рим. Там столько красоты и столько искусства, что целой жизни не хватит для того, чтобы изучить их, — ответила Бесс.

— Рим просто старая грязная яма в сравнении с «садом богов» или моими прекрасными скалами. Я терпеть не могу искусства: разве можно сравнить его с природой? Мне кажется, я бы мог показать вам такие виды, после которых ничего бы не осталось от ваших старых мастеров. Приезжайте к нам, в самом деле. Джози будет ездить верхом, а вы лепить. Впрочем, хоть убейте, я не могу передать, как там хорошо. — И Дэн размахивал руками, будучи не в силах передать ту дикую красоту и силу, которую он чувствовал и которой восхищался.

— Я приеду как-нибудь с папой и сравню ваших лошадей с теми, которые находятся на Святом Марке или на Капитолии в Риме. Пожалуйста, не оскорбляйте моих богов, и тогда я постараюсь примириться с вашими, — сказала Бесс, которая под впечатлением рассказов Дэна заинтересовалась Западом, несмотря на то, что последний не имел ни Рафаэля, ни Микеланджело.

— Согласен! Я придерживаюсь того мнения, что каждому следует ознакомиться сначала со своей родиной, прежде чем стремиться в чужие края, — начал Дэн в примирительном тоне.

— Наша родина хороша, но не во всем. Женщины в Англии, например, имеют право голоса, а мы нет. Мне стыдно, что Америка не представляет собой самую передовую страну во всех вопросах, — сказала Нэн, придерживающаяся радикальных взглядов и горячо отстаивавшая свои права.

— Пожалуйста, не начинайте этого разговора: из него всегда выходят споры, ссоры и недоразумения. Проведем сегодняшний вечер тихо и мирно, — взмолилась Дейзи, которая столько же ненавидела споры, сколько Нэн их любила.

— В нашем городе вы получите право голоса, Нэн, будете мэром или членом городского управления, как вам вздумается. Там всякий будет совершенно свободен, иначе я не вынесу этой жизни, — сказал Дэн и прибавил со смехом: — Я вижу, что Дейзи и Нэн попрежнему не сходятся во мнениях.

— Если бы все думали одинаково, мы никогда бы не сдвинулись с места. Дейзи — прелесть, но время от времени ее приходится встряхивать: она при первом же случае будет голосовать со мной, а Деми будет нас при этом сопровождать.