Книга Люби меня через годы - Лилия Орланд

— Ты ещё и дерёшься? — усмехнулся Ярослав, потирая лоб. — Какая дерзкая грабительница.

— Милена проголодалась, а нам ужин забыли принести, — всё же начала оправдываться, — вот я и пошла за едой.

Почему-то в его присутствии я смущалась, чувствовала себя неловкой и не знала, куда деть руки. Сунула их в карманы шорт, затем сложила за спиной, потом передумала и скрестила на груди, а после вцепилась ими в поднос с едой. Как будто Логинов собирался его у меня отобрать.

В общем, вела себя так суетливо, что только дурак не заметил бы, как сильно я нервничаю. Причём безо всякой причины! Ну из-за чего бы мне сейчас волноваться?

В этот момент ритмичную мелодию сменила медленная музыка, и Ярослав сделал то, что я никак не могла от него ожидать.

— Потанцуем? — спросил он, протягивая мне ладонь.

Горло вмиг пересохло. Руки опять начали занимать слишком много места. Я стала чересчур неуклюжей, неловко повернулась, зацепив один из бокалов, который упал на пол, разбившись с хрустальным звоном.

Но Ярослав, казалось, всего этого не заметил. Он смотрел мне в глаза, по-прежнему протягивая ладонь. И я протянула ему в ответ свою.

Это было наше первое прикосновение, кожа к коже. Меня не обожгло, не ударило током. Напротив. Его тёплые пальцы осторожно и очень бережно обхватили мою ладонь, укладывая себе на плечо. Ярослав аккуратно обнял меня, не слишком прижимая к себе. Мне было бы уютно и комфортно в его объятиях, если бы я не нервничала так сильно. Кажется, меня начинала бить нервная дрожь.

— Ты замёрзла? — спросил Ярослав, проводя ладонями по моим предплечьям и вызывая этим лёгким жестом ответную волну мурашек.

— Немного, — произнесла я каким-то незнакомым мне, сиплым голосом. Отчего занервничала ещё больше. Почему-то этот танец казался мне вовсе не танцем, а чем-то большим… Чему я не находила определения. И эта неопределённость заставляла не просто нервничать, она приводила меня в состояние, близкое к панике.

Мы стояли посреди кухни, мерно покачиваясь в такт музыке. А Ярослав возвышался надо мной с нечитаемым выражением лица и смотрел непонятным взглядом.

Я моргнула, прикрыв глаза лишь на долю мгновенья, но, когда открыла их, заметила, как его лицо склоняется к моему.

— Александра? — даже не видя отца, я почувствовала изморозь в его голосе. И тут же отстранилась, почти отпрыгнула от Ярослава, который отпустил меня, чуть промедлив.

— Папа? — мой голос слегка дрогнул, хотя я и пыталась не показать своё смятение. — А что ты здесь делаешь?

Да уж, глупее вопроса и не придумать.

— Я же говорил, что приглашён на этот вечер. Ты забыла? — он кинул испепеляющий взгляд на Ярослава, как бы подсказывая, из-за кого его дочь лишилась памяти.

Хорошо, что на кухне царил полумрак, и не было видно, как я покраснела.

— Добрый вечер, Сергей Львович. Как вам мамина вечеринка? — Логинов как ни в чём не бывало поддерживал светскую беседу.

Отец зыркнул на него из-под бровей, но ответил вежливо:

— Спасибо, Ярослав, всё замечательно. — и тут же забыл о нём, переключаясь на меня. — Александра, мне нужно с тобой поговорить. Идём.

Он взял меня за руку, собираясь куда-то утащить. Но в этот момент в кухню заглянула Яворская, протянув противным голосом:

— Яр, ну где ты ходишь? Я уже заждалась.

Логинов бросил на меня быстрый взгляд, словно извиняясь, но тут же переключился на свою девушку.

— Уже иду.

Он пошёл к выходу, больше не оглянувшись на меня. Кристина немедленно взяла его под руку и прижалась всем телом. Как пиявка. Но самое противно, что Логинов ей это позволил.

— Саша, — голос отца стал намного мягче. Может, потому, что он чувствовал моё опустошение, пришедшее в тот миг, как Ярослав с Кристиной вышли из кухни.

Я опустила голову, что бы он сейчас ни сказал, будет прав. Он. А я неправа. Но папа промолчал, только приобнял меня и поцеловал в макушку.

— Серёжа, вот ты где! А я тебя обыскалась, — теперь в кухню вошла Татьяна Викторовна. А я было решила поначалу, что это спокойное место.

— Таня, — отец обернулся к Логиновой. — Я тут дочь встретил.

Он улыбнулся ей, и я поняла — между этими двумя что-то есть. Вот кто бы меня учил!

— А где Милена? — Татьяна Викторовна в первую очередь думала о своей дочери. Как же я могла забыть о ней?

Стало очень стыдно. Я бросила маленькую девочку, чтобы пообжиматься с Логиновым? Меня бросило в жар, кровь прилила к щекам.

Ладно, мы с Ярославом просто танцевали, и всё равно… Он же хотел меня поцеловать! Вот вспомнила в самый неподходящий момент. А может, вовсе и не хотел. Может, мне показалось. Да, скорее всего, показалось. Зачем ему такая, как я, если у него есть такая, как Кристина?

— Она в своей комнате, — ответила, слегка запинаясь, — нам забыли принести ужин, и я решила сама спуститься за едой.

— Ах, ужин, — теперь Татьяна Викторовна тоже выглядела смущённой и уже не смотрела на меня обвиняюще, — я совсем забыла, закрутилась с этим праздником и гостями. Как там моя девочка?

— Всё хорошо, но я пойду. Не хочу надолго оставлять Милену одну.

Я схватила поднос, забыв добавить второй бокал взамен разбитого, и, не глядя больше ни на кого, покинула кухню.

Дура! Дура! Дура!

Он точно собирался меня поцеловать. А я, как квашня, раскисла в его руках. Очнись, идиотка, это же Логинов! Он тебя сожрёт и косточек не оставит. Как можно было повестись на него?

К тому же у него есть девушка! Нельзя забывать об этом. И что бы я ни навыдумывала себе, нужно немедленно об этом забыть…

Хорошо, что папа вовремя пришёл, и ничего не произошло.

— Ты чего так долго? — спросила Милена, не отрываясь от экрана, где принцесса проснулась и пела песенку птичкам. Шрек её уже спас? Неужели я и правда отсутствовала так долго? Почти час. И ведь почти не заметила.

— Встретила твою маму внизу и моего папу, — врала ребёнку, чувствуя себя очень гадкой. — Зато принесла нам перекусить.

Передвинула невысокий столик к телевизору, поставила на него поднос и сделала Милене бутерброд. Она откусила, не отрывая взгляда от экрана. И я подумала, как хорошо, что ничего не произошло.

Дома меня ждал серьёзный разговор с отцом. Всю дорогу в машине он молчал, и я сидела тихо как мышка, боясь привлечь к себе лишнее внимание. Но как только мы переступили через порог, и за нами закрылась дверь, отрезая от остального мира, папа начал выполнять свой родительский долг.

Он долго говорил об ответственности, о том, что у меня ещё вся жизнь впереди, и я не имею права её испортить, что Ярослав Логинов не принесёт мне счастья и так далее, и тому подобное.