Книга Алмазы Карибского моря - Михаил Шторм

Завершив тираду, Самвел устремился к берегу, сильный, быстрый и опасный, как акула.

Быков сделал пару глубоких вдохов и ринулся вдогонку, преодолевая болезненные ощущения в груди. Давно уже он не плавал с такой скоростью. Поравнявшись с Самвелом, он прибавил ходу. Несколько секунд они шли вровень, а потом Быков начал все дальше вырываться вперед. В конечном итоге Самвел выдохся и был вынужден сбросить скорость, безнадежно отстав.

— Ты отлично плаваешь, — похвалила Джейн, когда, стараясь не шататься, он вышел на берег.

— Стараюсь.

Ноги не слишком хорошо держали Быкова, и он был вынужден сесть на песок.

— Шашлыки на подходе! — крикнули от мангалов. — Готовность номер один!

— У вас был какой-то конфликт? — спросила проницательная, как все женщины, Джейн.

— Нет, — помотал головой Быков. — Мы договорились устроить состязание.

— У тебя глаза красные.

— Это от воды.

— Нет, —  возразила она, присев на корточки. — Сосуды лопнули от перенапряжения. В следующий раз будь осторожней, ладно?

— Ладно, — кивнул он. — В следующий раз.

Конкурентная борьба

Пробежав взглядом контракт, Быков поднял глаза и посмотрел на Майкла:

— Ручка есть? Я подпишу.

— Тебя ничего не смущает?

— А что меня должно смущать?

— Там есть пункт о том, что в своей гибели ты винишь только себя.

Быков засмеялся, взял протянутую ручку и поставил размашистый росчерк на бумаге.

— Знал бы ты, сколько я таких контрактов подписал. И при спуске в батискафе, и на Полюсе…

— Странный ты парень, — сказал Майкл, забирая ручку и свой экземпляр контракта.

Они сидели в своей никопольской квартире, освещенной закатным солнцем. Джейн вышла в супермаркет. За открытым окном с писком носились стрижи.

— Что же во мне странного? — спросил Быков.

— Не сидится тебе на месте, — пояснил свою мысль Майкл. —  Деньги, я понимаю. Но с твоим именем давно можно было поставить дело на поток. Одни фотографируют, ты покупаешь снимки и продаешь.

Предложение вызвало у Быкова недоверчивый смешок. Потом он понял, что Майкл не шутит, и стал серьезным.

— Это было бы скучно, — сказал он. — Мне казалось, что мы с тобой оба это понимаем.

— Конечно, Дима! — Майкл рассмеялся, сделав это несколько громче обычного. — Но когда видишь перед собой такого же чокнутого, как ты сам, то никогда не перестаешь удивляться. Виски хочешь?

— Бурбон? — спросил Быков, которого не слишком вдохновлял привкус кукурузного виски.

— Я редко изменяю своим привычкам.

— Бурбон так бурбон.

Они добавили в стаканы колотого льда и расположились на балконе, откуда открывался вид на ничем не примечательную улицу. Если убрать с нее современные автомобили и пустить «Жигули» с «ГАЗами» и «ЛАЗами», то она снова смогла бы служить декорацией для съемок фильма об СССР. Ах да, оконные рамы были пластиковые. Но установлены они были в домах, построенных очень, очень давно. И все те хрущевки, которые считались когда-то временными жилищами в переходный период между социализмом и коммунизмом, вросли в потрескавшийся асфальт навечно, даже не думая уступать место современным зданиям.

Пока делались пробные глоточки для смакования напитка, Быков изображал полную расслабленность, хотя успел убедиться в том, что Майкл никогда не делает ничего просто так. Распивание виски было затеяно для какого-то разговора. Майклу была нужна непринужденная атмосфера, и он ее создавал.

— Парни Макса тоже подписали такие договоры, — обронил он как бы невзначай.

— Не сомневаюсь, — сказал Быков, глядя в стакан.

У него осталось самое неприятное впечатление от знакомства и общения с «великолепной семеркой». Подлое нападение Самвела и его угрозы характеризовали всю компанию красноречивее любых слов и вежливых улыбок. Негодяй оказался прав в одном: Быков не мог рассказать Майклу об инциденте, чтобы не получить обвинение в домогательствах к Джейн.

Во время пикника, пока все беззаботно поедали шашлыки, к Быкову как бы невзначай приблизился шкафообразный Вадик и сел на бревно рядом.

— Говорят, ты сегодня чуть не утонул, —  сказал он, макая лаваш в острый соус и отправляя в рот кусок за куском, отчего его губы казались накрашенными помадой.

— Кто говорит? — бесстрастно спросил Быков, не переставая жевать.

Почему-то этот простой вопрос рассердил Вадика.

— Ты не умничай, мужик, — процедил он. — Я пришел сказать, что у нас один за всех и все за одного. Ты не только Самвелу не понравился, но и всем нам.

— Он объяснил, — кивнул Быков, отставил одноразовую тарелку и стал пить пиво.

— А раз объяснил, — продолжал Вадик, сопя, — то собирай манатки и проваливай. Мы сами сфоткаем, чего хошь. Ты, Дима, лишний.

— Что вы так взъелись на меня?

— Не твоего ума дело.

— А вот я так не считаю. — Быков встал, сунул в руки растерявшемуся Вадику пустую банку, тарелку с непрожеванными комочками и пошел к костру, обронив через плечо: — Отнесешь в мусор. Только на пляже не бросай, мы же боремся за чистоту природы, верно?

Как и следовало ожидать, Вадик не бросился на обидчика с кулаками, а ограничился тем, что растоптал пластик и жесть своими огромными ножищами. Подобно Самвелу, он предпочитал действовать украдкой, исподтишка. Это могло означать только одно. Парни, найденные Максом, по неизвестной причине стремились избавиться от Быкова. Перебрав все возможные причины такой антипатии, он пришел к выводу, что семерка видит в нем соперника. Какими глазами смотрели они на Джейн! С присутствием Майкла Чернова они вынуждены смириться, поскольку он, как говорится, заказывает музыку, и, следовательно, остальным остается лишь плясать под его дудку. А вот лишний танцор им ни к чему. Вот почему эти семеро так ополчились против Быкова. Они попросту хотят избавиться от конкурента в его лице.

Сейчас, сидя на балконе с Майклом, он предположил, что разговор о команде зашел не зря, и не ошибся.

— Между нами говоря, — сказал Майкл, — Максим и ребята от тебя не в восторге.

— Я тоже, — буркнул Быков. — Они объяснили, в чем дело?

— Напрямую нет. Но Максим уже несколько раз спрашивал, зачем я беру тебя, и предлагал не заключать с тобой контракт.

— Но он чем-то это мотивирует?

— Утверждает, что даже необоснованная, инстинктивная неприязнь может оказаться роковой при совместном путешествии. Замкнутое пространство, вынужденная близость — эти обстоятельства порой не только до конфликтов доводят, но и до настоящего кровопролития.