Книга Чудовище под лживой маской - Любовь Огненная

Коня увели в конюшни, а я вошла во дворец, чтобы тут же подняться в свою комнату. В крыле фрейлин стояла тишина, будто все вымерли. Лишь бы ничего важного не пропустила. Королева просила не задерживаться, а на улицы уже ложился вечер. Не хотелось испытать на себе ее недовольство, а потому торопилась в комнату, чтобы уже через секунды обнаружить, что сундук до сих пор не принесли.

Служанка ничего о судьбе подаренных мне вещей не знала. Она помогла мне принять ванну, отыскала подобающую одежду и принесла поздний ужин. Пока пыталась пропихнуть в себя еду, думала о предательстве де Нераш. Наши семьи всегда были дружны, но пир так легко лгал, глядя мне в глаза. Когда мы с ним беседовали сегодня, он уже знал о том, что моего отца нет. Более того, ничего не сказал и о том, что Абиль женится на другой. Так больно, когда предают те, кому действительно веришь.

Смахнув слезы платком, поднялась с кресла и направилась к дверям. Собиралась посетить гофмейстерину, а после — королеву. Хотела просить у нее разрешение отправиться в пирство, чтобы присутствовать на похоронах. Надеялась, что Ее Величество не откажет.

— Войдите, — громко проговорили за дверью.

Шагнув в комнату, я сделала неглубокий реверанс и посмотрела на женщину, которая сидела на диванчике и читала книгу. Ее комнаты разительно отличались от моих. Роскошь на грани приличий. К тому же у нее была отдельная гостиная, в которой я сейчас и стояла.

Платье с золотой вышивкой сковывало пышную фигуру, а светлые локоны обрамляли круглое лицо. Чуть моложе королевы. Наверняка женщина раньше была такой же фрейлиной, но осталась при дворе. Честно, я бы не смогла всю жизнь нянькаться с молоденькими девушками. Для этого нужны стальные нервы.

— Что вам угодно? — она закрыла книгу и, отложив ее на столик, посмотрела на меня.

— Добрый вечер, лергия. Мое имя Аврора де Ламаш. Я получила назначение от Ее Величества, — проговорила вполне миролюбиво.

— Я наслышана о вас, милая. Вам подписали жалование на эту неделю. — Женщина протянула мне бархатный мешочек, в котором звенели монеты. — Комнату вам уже выделили. В расписание я вас внесла.

В руки ко мне перекочевал листок бумаги, на котором был написан так называемый график моей работы. Причем всего на неделю. То есть срок моей жизни уже предрешен? Отлично. Прямо-таки веет оптимизмом.

— Благодарю вас.

— А теперь подойдите ко мне ближе, чтобы я могла пристегнуть к вашему платью шифр, — устало вздохнула лергия.

Женщина закрепляла отличительный знак фрейлин с таким благоговением, будто мне вручалась ее личная семейная реликвия.

— Спасибо, но у меня есть вопрос. Сегодня я узнала, что несколькими днями ранее умер мой папа, — к концу предложения голос совсем осип, настолько трудно было говорить. — Я хотела просить разрешение отлучиться на несколько дней.

— Соболезную вам, моя дорогая, но у меня нет таких полномочий. Обратитесь к Ее Величеству, и я уверена, она отпустит вас.

В принципе, именно такого ответа я и ожидала, но был еще один вопрос, который стоило решить.

— Мне предоставили карету, чтобы я могла забрать вещи из особняка де Нераш. Я вернулась во дворец верхом, но сундук так и не привезли. Можно ли узнать, где сейчас мои вещи?

— Конечно. Я сделаю все, что в моих силах.

Вернувшись в комнату, я раскрыла мешочек и пересчитала монеты. Семь золотых и пятьдесят серебряных. Неплохое начало, но и не много. Ночь на постоялом дворе обходилась в пятьдесят серебряных, так что максимум, на что я могла рассчитывать, так это на пятнадцать ночевок. И то без учета еды.

Монеты, к слову, уже давно не чеканили из драгоценных металлов, но из-за цвета их до сих пор продолжали называть золотыми, серебряными и медными, хотя и отливали их из железа да наносили тонкий слой краски, которая со временем слезала. Вот такая фальшивая замена.

Спрятав мешочек под матрас, развернула листок с расписанием. Мне везло как никогда, и этой ночью дежурить в покоях Ее Величества выпало именно мне. Не скажу, что была рада, но это лучше, чем дожидаться в своей спальне Его Величества. Честное слово, о его видах на меня я сейчас думала в последнюю очередь.

Дверь я открывала без задней мысли. Собиралась отправиться к королеве, но, увидев, что в тускло освещенном коридоре кто-то стоит, даже подпрыгнула от страха. Рука самопроизвольно потянулась к столику, чтобы нащупать что-нибудь потяжелее.

— Я буду отбиваться! — проговорила, стараясь придать голосу уверенности.

— И вам добрый вечер, Аврора, — усмехнулся Его Величество, открывая дверь шире так, чтобы на него падал свет.

— Простите. — Я отпустила статуэтку, которую схватила, но она покачнулась и с громким стуком свалилась со стола прямо на пол. И все бы ничего, но рука девушки отвалилась.

Запоздало вспомнив про реверанс, присела, но мужчина остановил меня, едва коснувшись пальцами моего плеча.

— Не будем тратить время. Я зашел совсем ненадолго, надеясь, что вновь увижу вас.

Смотреть на него боялась, но следующая его фраза заставила меня позабыть и о страхе, и о стеснении, и о том, что я хотела игнорировать знаки внимания:

— Мне доложили, что на карету, которую выделили для вас, напали прямо среди бела дня, но вас, к моему счастью, в ней не было.

— Как? — ошарашена, раздавлена, растоптана. По спине пробежал озноб, а сердце рухнуло куда-то вниз. Ни часа без плохих новостей. — Я отправилась в обратный путь верхом.

— Мне уже доложили. Не переживайте. Это были обычные воришки, которые промышляют кражами драгоценностей, но я еще раз повторюсь: я рад, что вас не было в карете.

— А как же кучер?

— Он отбился и вернулся. Ваш сундук цел, и его вот-вот поднимут к вам в комнату. — Король был спокоен и улыбчив, но я его чувств не разделяла. Не может быть, чтобы нападение было случайностью. Тем более что произошло все среди бела дня. — Аврора, вы бледны. Я не хотел вас напугать. Вам нужно присесть.

Садиться я не хотела. Ноги мои не подкашивались, а обмороком даже не пахло. Нет, я пребывала в некотором шоке, но мыслила ясно, однако Его Величество упорно тащил меня к дивану, предварительно прикрыв дверь.

— Мне жаль, что вам пришлось узнать об этом.

О нет. Если бы ему действительно было жаль меня, он не стал бы рассказывать мне об этом, учитывая, что с вещами ничего не произошло и сундук привезли. Эту новость мне принесли специально, и не через кого-то, а лично. Прав был папа, говоря, что нужно смотреть на человека без эмоций и мыслей. За маской красивого благородного статного мужчины я видела хитреца. Того, кто решил пожертвовать своей рубашкой, дабы я могла пролить на нее слезы. А он пожалеет. Обязательно пожалеет.

— Вы так дрожите. — Он сжимал мои руки, а я усиленно думала над тем, как бы поскорее сбежать отсюда. — Не бойтесь, все уже позади.