Книга Крылатый отбор - Кристина Логоша

Спустилась к танцевальному залу, предчувствуя, что буду подпирать стены. А завтра Гавриил за это мне вынет душу. Решила осмотреться, но ко мне тут же подошли.

— Софья, как приятно вас тут видеть? — сказала Марта Голубинская.

Пышная женщина одета в красное платье с коротким рукавом и длинные до локтей перчатки.

— Меня император Гавриил позвал, — сразу пресекла вопросы куратора.

— Это же прекрасно! Вы даже не представляете, сколько человек хотят с вами познакомиться. Вы же нонсенс!

Марта щебетала без остановки, понемногу к нам стали подходить господа в камзолах, с которыми меня знакомила Голубинская. Посыпались вопросы «Как вам дворец?», «Что думаете о столице?», «Какая погода в Долине Пересмешников?»

Отвечала общими фразами, желая побыстрей отделаться от любопытных. Но с каждой минутой их становилось только больше. Я была в водовороте лиц, которые уже попросту перестала различать. Голубинская называла имена, но они не задерживались в моей памяти.

— Мне, наверное, пора, — шепнула Марте, когда очередной аристократ закончил свой допрос и отошел от нас.

— Улыбайся, душенька. Кто знает, может, завтра тебе пригодятся эти знакомства. Императоров два, претенденток тридцать семь. На безрыбье и граф — окунь.

Хотела отделаться от нее, но заметила, как из конца зала на меня смотрит Вацлав. Императорский прихвостень следил за мной. Решила продолжить знакомство с высшим светом — все лучше, чем стоять без дела. Будет хоть какая-то отмазка перед Гавриилом.

Вокруг нас с Голубинской образовалось столпотворение. Мы стали центром внимания мужской части элиты Савойи. Хоть кокетничала в основном Голубинская, я понимала, что причиной такого интереса стала девушка, носящая два браслета участницы отбора.

Устав от чужого внимания, я решила осмотреться и поискать Марьяна. Не придумала, что буду делать дальше, но нужно было изобразить хоть какую-то видимость деятельности.

Музыканты сменили веселую ритм — по залу разлилась приятная мелодия вальса.

Я сделала шаг в сторону лестницы, когда меня окликнули:

— Госпожа Лебедянская, позвольте пригласить вас на танец.

Обернулась. За спиной стоял Марьян. На белоснежном камзоле, расшитом серебряной нитью, играли блики от магических люстр. Он протягивал мне руку в белой перчатке. Меня бросило в жар — я не умею танцевать вальс. В школе нас этому не учили, а моей семье было не до моего светского воспитания. Но и отказать императору я не могла, иначе завтра стану следующей претенденткой на вылет.

— С огромным удовольствием, — вложила ладонь в его руку.

Он провел меня в центр зала. На паркет подходили и другие пары, занимали место рядом с нами.

Из-под тяжелых штор лоджии за нами наблюдал Гавриил. Он буравил взглядом, но лицо оставалось непроницаемым. В горле пересохло.

— С тобой все в порядке, Софи? — спросил Марьян.

Я натянуто улыбнулась.

— Немного волнуюсь.

Рядом в линию встали пары с Кларой Грифонской и Татьяной. Музыка заиграла, император взял мою ладонь и положил свою мне на талию. Марьян повел в танце, но я, тут же споткнувшись, наступила ему на ногу.

— Прости, — прошептала, краснея.

Уголки его губ ободряющее поднялись. Очередной поворот — и я опять оступилась. Не успела извиниться, как что-то вязкое и липкое потекло по моим волосам, заслоняя взор и пачкая одежду. Очистила ладонями глаза, пытаясь рассмотреть, что произошло.

Марьян стоял рядом, на него не упало ни капли зеленой жидкости. Подняла голову — на люстре висело пустое ведро, из которого и полилась эта мерзкая жижа. Уверена, она появилась там только что. Я единственная, кого затронула эта злая шутка.

Стояла в центре зала, с головы до ног испачкана краской, под насмешливыми и сожалеющими взглядами окружающих, словно говорившими — таким, как я, здесь не место. Словно лезвием по нежной коже, полоснул сдержанный смех Татьяны и сестер Грифонских. Взглянула на Марьяна — он сурово свел брови, а губы превратились в тонкую линию.

— Я накажу организатора этого глупого розыгрыша.

Слова донеслись до ехидных девиц, и они замолкли.

— Не стоит. Зеленый — мой любимый цвет, — решила не показывать, что меня задели. — Платье смотрится даже лучше… Извините, Ваше Императорское Величество, но я уступлю свое место в танце другой девушке.

Поклонилась, заставляя «доброжелателей» смотреть мне в спину. Спокойной походкой вышла из зала, но стоило дверям закрыться, побежала прочь из этого мерзкого места, проклинала тот день, когда мне надели на руку браслеты участницы отбора.

Зря я согласилась на эту авантюру! Тюремный срок был бы не так унизителен.

Вышла за пределы поместья и поняла, что не знаю, где находится машина, в которой приехала. Ждать, пока все разъедутся, можно до утра. А ни одно такси не возьмет грязную пассажирку. Деваться некуда, пошла пешком во дворец. Все лучше, чем пугалом стоять под дверью, продолжая забаву снобов.

Платье неприятно липло к телу, но я успокаивала себя мыслью, что в покоях меня ждет теплая ванная. Шла вдоль освещенной коваными фонарями дороги. Даже не сомневаюсь, что это дело рук Татьяны, только она может пойти на такую подлость. Мысль, что она вылетит из отбора раньше меня, придавала сил и желания бороться. Замечталась и не заметила, как ко мне подъехал черный правительственный мобиль. На таком я ехала на прием к Чибис. Из опустившегося стекла на меня посмотрел Марьян.

— Прекрасная госпожа, вас не подвести до дворца?

Злость и обиду как рукой сняло — Марьян бросил праздник и поехал за мной.

— Не боишься, что я испачкаю дорогой мобиль?

— У меня с десяток таких.

Дверки открылись, и он протянул мне руку. Я опасливо вложила свою ладонь, пачкая его белую перчатку.

— Мне жаль, — посмотрела на след зеленой краски на его руке.

В мобиле водитель отгорожен непроницаемым стеклом. Я сидела рядом с Марьяном, он протянул мне белоснежное полотенце. Мягкое и пушистое, мне было жаль пачкать его, но я взяла, чтобы вытереть руки и лицо.

— Мне тоже… но не за краску. — Я замерла. — Нет, за краску тоже. Я ведь втянул тебя во все это.

Он извинялся? Передом мной? За то, что испортил мне жизнь? Сделал уродиной? За то, что я вынуждена терпеть все эти унижения?

Уже давно привыкла, что сильным мира всего безразлична судьба таких, как я. С годами перестала на него обижаться. Смирилась. Жизнь идет дальше, и если я не могу ничего изменить, то стоит отпустить ситуацию.

Красивое лицо — изуродованное тело. Одежда скрывала шрамы, отгораживала меня от окружающего мира, хранила наш с Марьяном секрет.

— Десять лет назад я получил известие о смерти родителей раньше, чем трагедии предали огласку. Помню, как канцлер сообщил мне об этом в кабинете отца. Мой привычный мир рухнул в тот миг. Я обернулся соколом и вылетел в окно. Внутри меня клокотала ярость, злость и обида. Я долго летел, не разбирая куда. Казалось, в образе птицы не так было больно. Изнеможденный перелетом, сел на дерево и увидел небольшого лебедя, одиноко плывущего по реке. Я никогда не охотился на птиц. Но мне было так больно, что захотелось, чтобы кто-то страдал так же, как и я… Не знал, что ты человек. Искренне верил, что ретт лебедей в природе уже нет. Кинулся в атаку… Но ты стала оборачиваться в девушку, я не удержал тебя… Помню, как с глухим звуком ты упала на землю, перепачканная кровью. Раны были очень глубокими. Я не лекарь, Софи, но понимал, что если оставлю тебя, умрешь раньше, чем успею привести помощь. У меня был с собой браслет участницы отбора, я вспомнил, что он оберегает тех, кто его носит. Это не исцеляющая магия, но был единственный шанс хоть как-то помочь тебе…