Книга Голоса прошлого - Ната Чернышева

    – Ребята, – сказала я, – вы ведь с ночёвкой, верно?

    – Если можно, – осторожно уточнила Ляська. – Если вы не заняты, Энн.

    – Нет, не занята, – ответила я. – Вот что предлагаю: рыбу можно запечь на костре. Взаперти сидеть совсем не хочется...

    Ляська немедленно загорелась желанием показать мне 'наш' водопад:

    – Пойдёмте. Это далековато, но там просто здорово!

    Кит скривился. Я за ним наблюдала: все мысли на лице, под протокол. Дивное дитя. Сказать бы пару ласковых слов его мамочке...

    – Каждый планетарный год Океания проводит парусную регату, – рассказывала Ляська, ловко перепрыгивая с камня на камень. – Десять дней лодки идут каждая по своему маршруту, и каждый этап либо повышает рейтинг, либо понижает его. Можно участвовать командой, но не более трёх человек. В прошлом году мы с Китом вошли в двадцатку лучших! И заслужили право отобраться на следующий тур. А он проходит уже в масштабе всего сектора, то есть, участники соберутся с разных планет, и раз в три года... Начнётся через семнадцать дней. Энн, вы обязательно должны придти на открытие! Приходите, там будет на что посмотреть!

    – Поглядим, – сказала я, ступая за ней следом.

    Я несла пластиковый контейнер с нарезанной, натёртой специями рыбой. А Ляська сбегала к лодкам и принесла гитару в чёрном чехле. Гитару девочка пристроила себе на спину и старалась ступать осторожно, чтобы не поскользнуться и не разбить инструмент. Да. Пока существуют на свете солнце, воздух и ветер, романтические юнцы и юницы будут таскать с собой гитары.

    Кит уныло плёлся сзади. Тащил дрова в бумажной упаковке. Не надо бы, конечно, к нему спиной поворачиваться, вводить, так сказать, в искушение. А впрочем, если совсем дурак, пускай его. Позвонки мальчишке считать очень не хотелось, но если попросит, отчего бы не посчитать. Только осторожно, вон какие валуны кругом... чтобы же не свернуть нечаянно балбесу шею...

    – Как же ты в парусный спорт пришла? – спросила я. – На Радуаре ведь нет ни океанов, ни морей. А поселения вы предпочитаете строить в космосе...

    – А я здесь уже пятый год живу, – объяснила Ляська. – У меня папа – хирург... его пригласили в здешний Реабилитационный Центр работать. Вот мы и переехали... Алан Шихрайон, вы должны знать его, Энн!

    – Нет, – ответила я, – извини, не знаю. Целитель?

    – Нет, натуральнорождённый... О, мы пришли. Осторожно, здесь надо спрыгнуть...

    За скальным выступом оказалась небольшая уютная бухточка с песчаным пляжем. Волны неспешно набегали на берег, окрашивая песок в яркие оранжевые цвета. Недоступная океану суша сверкала на солнце желтоватой, с кварцевым отблеском, белизной. Скрипели под ногами водоросли, выброшенные штормами и ссохшиеся на солнце в большие неряшливые клубки. В глубине бухточки, по гладкой, серой с ржавыми подтёками, скале, стекала широкая лента воды, и над нею дрожали разноцветные радуги. Вода уходила в естественную чашу небольшого озерца, имевшего, как видно, подземный сток – речки, бегущей от водопада к океану, я не увидела. Бросила камешек в прозрачную толщу озерца, подсчитала время. Близость дна оказалась обманом. С поправкой на силу тяжести на Океании глубина получалась метра четыре, не меньше.

    Мы развели костёр Как Надо. Ляська не уставала рассказывать детали и тонкости регаты; в испытания входили ночёвки на берегу, добывание пропитания и прочие прелести первобытной жизни. Систему оценивания успеха выдумали очень сложную: полно тонкостей и нюансов. Как костёр развести, например. Ляська показывала как, я с интересом смотрела.

    Игры в первобытность всегда смешны тем, что это именно игры. Ты знаешь, что после церемонии закрытия вернёшься в тёплый уютный дом, примешь душ или ванну, переоденешься в чистое, включишь информ и будешь взахлёб делиться с приятелями и родственниками деталями своих похождений. Тебе невдомёк, каково это, ложиться спать голодным, точно зная, что и завтра кинуть в брюхо ничего существенного не получится. Слушать свист метели за пологом из шкур, закрывающим вход в пещеру. Разводить костёр как получается и там, где приходится, а не по правилам, соблюдая каждую запятую тех правил, иначе с общего зачёта баллы снимут. Прижигать рану головнёй, за неимением поблизости медицинского центра с хирургами высокой квалификации. Держать за руку температурящего ребёнка и гадать, доживёт ли он до утра... И так не день, не год и не два, безо всякой надежды на спасение.

    Кит ловко нанизывал на шампура белое рыбье мясо. Я смотрела, как он двигается, и в памяти плавало смутное, но очень нехорошее узнавание. Лицом мальчишка весь на отца, здесь сомнений не было. Но в языке его тела сквозило нечто другое, принадлежащее кому– то другому. Кому?

    Ляська взяла гитару. Играла она неплохо, но пела на радуарском русском, я этого языка не знала. Красивая мелодия, грустная, но совершенно непонятная...

    Кит почувствовал моё внимание. Вскинул голову характерным движением... Я вспомнила! Образ пришёл из такого глубокого прошлого, я удивилась, что вообще хоть что– то помню оттуда. А потом поняла, что ничего другого из тех времён помнить не могла в принципе. Только это. Синее озеро под корнями гигантского дерева, ярко– розовые цветы на гладкой водной поверхности. Враг у тонких, резных перил, обернувшийся на звук моих шагов...

    'А ведь ты – прямой потомок Шаттирема ак– лидана', – сказала я смотревшему на меня мальчику. – 'Забавно. Я думала, у него была всего одна дочь. А оказывается, есть ещё и вторая...'

    У него дёрнулись руки, глаза стали бешеными:

    'Ненавижу...'

    – Энн, – вклинилась Ляська, – научите меня вот так разговаривать!

    – Тебе лучше суггестофильм заказать, – посоветовала я. – Курс на семнадцать дней... В языке жестов около трёх тысяч устоявшихся фраз и до пятисот оттеночных элементов. У этих друзей, – кивнула я на Кита, – на жестовую речь генетическая память первого порядка, им проще. А ты без гипноза не разберёшься.

    – Хорошо, так и сделаю, – пообещала Ляська. – А вы всё равно покажите, хоть немного! Самое простое!

    Над рдеющими углями вился терпко пахнущий дымок. Рыба истекала соком, разнося по ветру дразнящий аромат. В холодной воде озера, спущенные на прочной верёвке, дожидались кувшины с квасом и слабым вином. Славный выйдет ужин...

    – Смотри, – начала я объяснять. – Вот – приветствие... и будь внимательна, небрежная поспешность вполне способна превратить его в оскорбление...

    – Ух, – выдохнула Ляська, когда я поправила ей пальцы как должно. – Ух!

    Кит закатился беззвучным смехом. Неуклюжесть подруги, не знавшей специальных, нарочно для жестовой речи созданных упражнений для рук, и впрямь выглядела смешно. Но Ляська училась быстро. Очень быстро. Довольно скоро она сумела сложить простую фразу, и понять ответ Кита.

    – Тренируйся, будет получаться лучше, – сказала я. – Ты молодец...