Книга Занимательные истории об истории - Юрий Сокольский

Больше всех орденов Ленина получили деятели тыла, обеспечившие своей работой победу на фронте во время Великой Отечественной войны, — нарком (министр) вооружений Д. Ф. Устинов (11 орденов), авиаконструктор А. С. Яковлев (10 орденов). Маршалы, командовавшие войсками, награждались Золотыми звездами Героев Советского Союза и орденами «Победа». Впрочем, и маршалам доставались ордена Ленина: Е. И. Чуйков их имел 9 штук, по 8[2] — К. Е. Ворошилов, С. М. Буденный, А. М. Василевский, В. Д. Соколовский, по 7 — И. X. Баграмян, И. С. Конев, К. С. Москаленко, К. К. Рокоссовский, а вот Г. К. Жуков — только 6 (зато он имел 2 ордена «Победа»).

С годами при награждении орденами стали забывать о первоначально провозглашенных принципах. Вот, например, кто удостоился семи орденов Ленина: министр иностранных дел А. А. Громыко (прозванный на Западе «Господин „Нет“»), президент Академии сельскохозяйственных наук Т. Д. Лысенко (запретивший генетику), партийный руководитель Украины В. В. Щербицкий. А с награждением орденом Ленина Л. Ф. Тимощук вышел форменный скандал, и об этом мы расскажем подробнее.

Лидия Федосеевна работала в Кремлевской больнице врачом-кардиологом. Однажды в 1948 г. ее (вместе с группой других врачей) вызвали к А. А. Жданову, которому неожиданно стало плохо. Сделав кардиограмму, Тимощук поставила диагноз «инфаркт миокарда», что означало постельный режим на 7-10 дней. Но другие врачи, посоветовавшись, приняли иной, более мягкий диагноз, в соответствии с которым больной мог уже со следующего дня вставать, ходить по комнате, немного читать и даже смотреть кинофильмы. Тимощук не согласилась с таким диагнозом, она написала особое мнение и (как тогда полагалось) подала докладную записку в охрану Жданова. Через три дня Жданов умер. Медиков-профессоров, поставивших ошибочный диагноз, никто не трогал, зато Тимощук несколько раз вызывали к следователю, а потом перевели на понижение — в филиал Кремлевской больницы.

Через 5 лет, в январе 1953 г., была арестована большая группа врачей Кремлевской больницы. Их обвиняли в неправильных методах лечения, приведших к смерти двух секретарей ЦК — А. А. Жданова и А. С. Щербакова. Часть арестованных обвиняли также в сотрудничестве с международной сионистской организацией «Джойнт», связанной с американской разведкой. Другую часть арестованных считали агентами английских спецслужб. Вспомнили о Тимощук: ведь она уже давно сигнализировала органам безопасности о врачах-шпионах.

Лидию Федосеевну наградили орденом Ленина. В газетах о ней ежедневно писали, называя «славной русской патриоткой». Была организована шумная кампания откликов «простых советских людей» на «подвиг» Л. Ф. Тимощук. Снова, как и в 1937 г., открыто призывали к доносительству — теперь на врачей, которые, мол, неправильно лечат. Приводили яркие примеры. В среде интеллигенции, привыкшей шушукаться по углам, возникла поговорка: «Написал доносец — стал орденоносец».

Но вот в марте 1953 г. умер И. В. Сталин. О Тимощук газеты более не писали. Колесо истории стало поворачиваться в другую сторону: в апреле выпустили из заключения всех врачей (кроме одного, Я. Г. Этингера, который в тюрьме умер), зато арестовали следователей, которые вели «дело врачей». Вскоре Л. Ф. Тимощук пришлось вернуть злосчастный орден Ленина. Потом ее снова понизили в должности и перевели в рядовую больницу, но ее новые коллеги демонстративно от нее отворачивались.

В 1957 г. автору довелось побывать на одном закрытом собрании, где делал доклад член ЦК А. А. Слепухин. Он сообщил, что Тимощук-де погибла в автомобильной катастрофе. Эти слова докладчика были встречены аплодисментами.

А Лидия Федосеевна продолжала жить и работать, неся свой терновый венец. Когда к власти в стране пришел Л. И. Брежнев, началось постепенное обеление эпохи Сталина. Опять вспомнили о Л. Ф. Тимощук: ее наградили орденом Трудового Красного Знамени с формулировкой «За выслугу лет». Брежнев, как известно, очень любил награды.

Стукачи

Массовое доносительство в России, по-видимому, началось в годы царствования Бориса Годунова. И раньше имели место случаи стукачества, но они были довольно редки, и всякий донос обязательно проверялся. Однажды слуга боярина Федора Шестунова донес на своего хозяина. Царь Борис решил публично поощрить доносчика. На Красной площади в Москве объявили тому слуге милостивое слово государево: дали ему вольность, чин и поместье. Тут же посыпались со всех сторон доносы слуг на господ, последних ссылали в Сибирь, лишали чинов и собственности. Но сами доносчики от этого, как правило, получали только моральное удовлетворение.

Совершенно по-другому было поставлено дело при царице Анне Ивановне. Достаточно было прокричать: «Слово и дело!» — и можно было явившимся на этот зов стражникам изложить свой донос на любого, даже очень высокопоставленного чиновника. Того незамедлительно арестовывали, подвергали допросу «с пристрастием» (то есть с применением пыток). Виновных лишали чинов и состояния, часть которого попадала в руки доносчиков. Естественно, доносительство стало выгодным и достигло огромных масштабов.

Екатерина II решила бороться с доносчиками следующим образом. Доносчиков забирали в полицейский участок и держали там без еды и питья двое суток. Если после такого испытания доносчик продолжал утверждать, что что-то знает, то лишь тогда его показания выслушивали и записывали.

Массовое доносительство вновь расцвело в 1937–1938 гг. Сам И. В. Сталин обратился к членам партии с призывом помочь славному НКВД бороться с врагами — вредителями, диверсантами, шпионами. Сразу же в органы НКВД стали поступать многочисленные сигналы, иногда — совершенно вздорные. Но для бдительных органов НКВД всякая бумажка есть документ, и большинство подозреваемых вскоре превращались во врагов народа, после чего их расстреливали.

Много доносов на знакомых и малознакомых ему людей написал в 1937 г. заместитель наркома просвещения Белоруссии В. С. Серафимов. Еще больше доносов написала заведующая отделом науки и школ республиканского ЦК партии Ф. А. Новикова. На проходившем летом того года в Минске съезде компартии Белоруссии отмечалось, что в республике разоблачено и обезврежено множество врагов народа. В потворстве врагам обвиняли на съезде председателя ЦИКА. Г. Червякова. Во время обеденного перерыва Червяков у себя в кабинете застрелился.

Открывая вечернее заседание съезда, секретарь ЦК В. Ф. Шарангович сообщил делегатам об этом событии, добавив, что Червяков — двурушник, и актом самоубийства совершил враждебный поступок.

Через три недели после съезда сам Шарангович был арестован и вскоре расстрелян как якобы польский шпион.

В тот год в Москве в кресле наркома ВМФ побывало четверо — и все они, как якобы враги народа, были сняты с должности (один за другим) и расстреляны. И тут не обошлось без доносов.

В том же году в Тбилиси дважды арестовывали председателей горисполкома, всех (одиннадцать) заместителей, главных бухгалтеров и главных экономистов. Их больше никто не видел.