Книга Альбрехт Дюрер. Дневники и письма - Альбрехт Дюрер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мужская фигура, вписанная в квадрат
Рисунок пером
Это и побудило меня изложить мое нижеследующее мнение, дабы те, кто его прочитают, могли думать дальше, чтобы с каждым днем можно было бы приближаться к кратчайшему и лучшему пути и истинным основам. И я хочу начать с меры, числа и веса. Кто будет внимателен, тот все это дальше найдет.
Витрувий, древний зодчий,[54] которому римляне поручали большие постройки, говорит: кто хочет строить, тот должен ориентироваться на сложение человеческого тела, ибо в нем он найдет скрытые тайны пропорций. И поэтому, прежде чем приступить к строениям, я хочу рассказать, какими должны быть хорошо сложенные мужчина, женщина, ребенок, конь. Таким путем ты сможешь легко находить меры всех вещей.
Поэтому выслушай сначала, что говорит Витрувий о пропорциях человеческого тела, которым он научился у великих прославленных живописцев и мастеров литья. Они говорили, что человеческое тело таково: лицо от подбородка до верха, где начинаются волосы, составляет десятую часть человека. Такую же длину имеет вытянутая ладонь. Голова же человека составляет восьмую часть; от верхней части груди до того места, где начинаются волосы, — одна шестая часть. Если же разделить [лицо] на три части от волос до подбородка, то в верхней будет лоб, во второй — нос, в третьей — рот с подбородком. Также ступня составляет шестую часть человека, локоть — четвертую, грудь — четвертую часть.
На подобные же части делит он и здание и говорит: если положить на землю человека с распростертыми руками и ногами и поставить ножку циркуля в пупок, то окружность коснется рук и ног. Таким способом он выводит круглое здание из пропорций человеческого тела.
И подобным же образом строят квадрат: если измерить от ног до макушки, то ширина распростертых рук будет равна этой длине. Отсюда он выводит квадратное строение. И таким образом он воплотил пропорции человеческих членов в совершенных размерах здания в таком замечательном соответствии, что ни древние, ни новые не могли отказаться от этого. И кто хочет, пусть прочитает сам, как он объясняет лучшие основы строений.[55]
Также перспектива — это латинское слово и означает рассматривание.
Также к этому рассматриванию относится пять вещей:
Первое — глаз, который видит.
Второе — рассматриваемый предмет.
Третье — расстояние между ними.
Четвертое — все предметы можно видеть по прямым линиям, это кратчайшие линии.
Пятое — разграничение видимых вещей друг от друга.
Также из этого вытекает первое положение: как указано выше в пункте четвертом, все предметы можно видеть только по прямым линиям. Но эти радиусы вдали расходятся, так что их можно различить; таким образом получается конус, вершина которого находится в глазу.[57]
Второе положение: можно видеть только те вещи, до которых достигает зрение.
Третье положение: если зрение не может достигнуть предметов по прямым линиям, как указано в пункте четвертом, то этих предметов нельзя увидеть, так как зрение не воспринимает ничего по кривым линиям.
Четвертое положение: все предметы, видимые между широко расходящимися радиусами, кажутся большими.
Пятое положение: все предметы, видимые между мало расходящимися радиусами, кажутся маленькими.
Шестое положение: все предметы, которые видны между одинаковыми радиусами, — велики эти предметы или малы, близки или далеки, — кажутся одного размера.
Седьмое положение: все предметы, видимые между сильно расходящимися в высоту радиусами, кажутся высокими.
Восьмое положение: все предметы, видимые между мало расходящимися в высоту радиусами, кажутся низкими.
Девятое положение: все предметы, видимые между направленными вправо радиусами, кажутся находящимися справа.
Десятое положение: все предметы, видимые между направленными влево радиусами, кажутся находящимися слева.
Одиннадцатое положение…[58]
Если ты хочешь писать так рельефно, чтобы это могло обмануть зрение, ты должен хорошо знать краски и уметь четко отделять их в живописи одну от другой. Это следует понимать так: допустим, ты пишешь два кафтана или плаща, один белый, другой красный. И когда ты их затеняешь, в этих местах образуются изломы, ибо на всех предметах, которые закругляются и сгибаются, есть свет и тень. Если бы этого не было, все выглядело бы плоским, и тогда ничего невозможно было бы различить, кроме чередования цветов. И затеняя белый плащ, ты не должен затенять его столь же черной краской, как красный, ибо невозможно, чтобы белая вещь давала такую же темную тень как красная; и они никогда не сравнятся друг с другом, разве что в таком месте, куда не проникает никакого света; там все вещи черны, ибо в темноте ты не можешь различить никаких цветов. Поэтому, если бы кто-нибудь в подобном случае по праву воспользовался совсем черной краской для тени на белой вещи, этого не следует порицать, но это встречается очень редко.
