Книга Мир без границ - Татьяна Минасян

– И с чего ты все это взял? – Веденеева подалась вперед, стремясь оказаться как можно ближе к своему оппоненту и ухватившись за верхнюю ветку обеими руками. – Прекрасно мы себя от остальных отделяем, а если часто говорим «мы», то потому, что сотрудники ХС являются одной командой. Но вам такого не понять, у вас ведь каждый сам за себя и нет никакой взаимовыручки!

– Да хоть бы даже мы были одной общей массой, как ты выражаешься, – поддержал подругу сидящий под ней в развилке, где общий ствол разделялся надвое, Аркадий Светильников. – Какое отношение это имеет к тому, что мы делаем?

– А самое прямое! – откликнулась одна из девушек с крыши сарая. – Люди, лишенные индивидуальности и умеющие только ходить строем, никому не могут сделать ничего хорошего. Ни себе, ни другим людям. У вас нет фантазии, и вы не можете даже представить себе, каково тем детям, что вы принесли из прошлого, жить в нашем времени. Откуда вы знаете, что у них все хорошо? Они вам сами так сказали?

– Некоторые – сами, – подал голос Любим Маевский, свешиваясь с толстого сука, – он сидел выше всех, и, глядя на него, расположившиеся на земле и на других ветках однокашники слегка поеживались, словно от холода. – Некоторые лично мне об этом говорили, представляете?

– Но не все же без исключения! И откуда ты знаешь, что те приемыши из прошлого говорили правду? Им, может быть, настолько тяжело, что они сами себе внушили, что им хорошо, сами не понимают, насколько им плохо! – наперебой зашумели его оппоненты с крыши.

– Обычный аргумент реакционеров-экстремистов во все времена! Тех, кто хочет заставить весь мир жить так, как они считают правильным, – усмехнулся еще один сокурсник Любима и Эммы. – Сколько мы подобных личностей видели в прошлом, вы даже не представляете! Если кто-то, кто с ними не согласен, говорит, что ему нормально живется, – значит, на самом деле у него все просто ужасно, но он этого не понимает, потому что внушил себе, что счастлив!

– А ты считаешь, что самовнушения не существует? Что не существует психологических защит? – крикнула одна из девушек снизу, подбрасывая в костер сухих веток. – Это, вообще-то, научный факт, но тем, кто слишком много времени проводит в прошлом, во всяких там Средних веках, на науку, понятное дело, наплевать, они ее не признают!

– А вы правда считаете, что прошлое – это только Средневековье? Про другие эпохи вам на лекциях совсем не рассказывали? – поинтересовался кто-то из выпускников ИХИ снизу.

– Другие лекции они, видимо, проспали! – предположила Эмма, вставая на своей ветке и выпрямляясь в полный рост, после чего снова посмотрела на сидевшую на крыше компанию. – Мы, по крайней мере, что-то делаем, помогаем и детям из прошлого, и взрослым из нашего времени. А вы что предлагаете?

– Мы предлагаем решать наши проблемы самостоятельно, а не за счет тех, кто вообще не должен жить в нашем времени! – последовал ответ с крыши.

– Ага, они, вообще-то, должны были умереть в своем времени. А мы им не дали – вот же негодяи! – хмыкнул Аркадий.

– А кто вам дал право решать за них, что для них лучше? – почти в один голос крикнули обе расположившиеся на крыше девушки. – Кем вы себя вообразили, что позволили себе вершить чужие судьбы?

– Они сейчас выдадут свою любимую фразочку: «Можем – значит, должны», – хмыкнул сидевший между ними парень.

– He-а, мы сделаем по-другому! – вновь вступил в разговор Любим. – Еще раз спросим: что вы предлагаете вместо хроноспасательных работ? Как по-другому остановить вымирание?

– Перестать паниковать и дать всему идти своим чередом! – вновь затараторила одна из девушек с крыши. – Некоторым же женщинам удается забеременеть! И вроде чем дальше, тем таких случаев больше. Рано или поздно рождаемость придет в норму.

– Сейчас рождается по два-три ребенка в год, – пробурчал Аркадий. – И у каждого из них букет болезней. Такими темпами в норму ничего не придет.

– И поэтому надо таскать из прошлого здоровых детей и скрещивать их с нашими больными! – присоединилась к спору еще одна активистка, «живущая настоящим», снизу. – Вы к людям относитесь, как к животным, породу улучшаете! И удивляетесь, что не всем нравится такое отношение!

– Как к животным, к людям отнеслись компьютеры! Решили, что наш вид портит природу, и уничтожили весь вид! Ну, попытались, нам все-таки повезло, что они не могли напрямую причинить нам вред, – Эмма снова опустилась на свою широкую ветку, а потом начала спускаться по стволу вниз с явным намерением перебраться к противникам на сарай и продолжить выяснять с ними отношения не только словесно. Беседа накалялась и теперь уже, по всем признакам, готовилась перейти в скандал.

– Да пусть даже мы и вымрем! – фыркнул парень с крыши, поглядывая вниз, словно прикидывая, можно ли спрыгнуть с такой высоты на песок или все же слишком рискованно. – Тоже мне, трагедия – человечество вымрет! Для всей планеты вообще-то будет только к лучшему!

– А, знакомая песня – искины во всем превосходили людей, а значит, не могли быть не правы. Выходит, нам нельзя решать за грудных детей, что для них лучше, а им можно – за всю планету? И вам сейчас тоже можно?! – возмущенно заерзали на ветках выпускники ИХИ.

Теперь уже стычка между идеологическими противниками казалась и вовсе неизбежной, но обстановку неожиданно разрядил Аркадий.

– Господа, господа! И дамы! – закричал он, привставая в развилке стволов и пытаясь привлечь к себе внимание сразу всех собеседников, и тех, кто сидел выше него, и тех, кто остался внизу. – У нас же уговор: сегодня никаких разборок! Мы же все цивилизованные люди и уважаем других независимо от их взглядов!

Оппоненты хроноспасателей, вспомнив о договоренности, и правда имевшей место в начале совместных посиделок, замялись, а Эмма остановилась на полпути к земле, усевшись на очередной толстый сук.

– Между прочим, мы тут кое-что вкусное жарим! – послышались снизу голоса сидящих у костра выпускников. – Но вы можете оставаться наверху и ругаться дальше, нам же больше достанется!

– И что же вы жарите? – Эмма откинулась назад, придерживаясь руками за сук, на котором сидела, и повисла вниз головой, так что ее длинные распущенные волосы почти достали до земли, а потом отпустила и свесила вниз еще и руки. – У нас же вроде не было ничего съестного…

Светильников, побледнев при виде этих акробатических трюков, спрыгнул со своей развилки и остановился рядом с висящей подругой, готовый поймать ее в любую минуту, но она снова ухватилась за сук руками и, перекувырнувшись в воздухе, спрыгнула на кучу опавшей хвои. Сверху раздались аплодисменты наблюдавшего за ней Любима.

Остальные спорщики тем временем спускались с дерева и с сарая и рассаживались вокруг костра. Над огнем занявшие места вокруг него выпускники жарили насаженные на длинные прутики куски черного хлеба и сардельки.

– Даша привезла, она запасливая, – улыбнулся один из будущих хроноисследователей, кивая на сидевшую рядом сокурсницу.

– И никому ничего не сказала! – притворно возмутился, спрыгнув с одной из нижних веток, Любим.