Книга Тарра. Граница бури. Летопись первая - Вера Камша

Светорожденные отгораживались стенами от дикой природы, душой которой они были изначально, но некоторые становились отшельниками, храня и оберегая те места, в которых жили, — леса, холмы, реки, озера… Постепенно они отдалились от себе подобных, растворившись в окружающем их мире. Хозяева обретали все больше черт, роднящих их с местом, которое поклялись оберегать их предки. Даже сама внешность эльфа им опротивела, они стали менять свой облик в соответствии с тем, что их окружало, а теперь вдруг вернулись к прежнему. И это, и оказанный нам прием — знак чего-то малоприятного. Вы — политик и воин, адмирал Рене, скажите, когда возможны союзы между недрузьями?

— Когда всем грозит один и тот же враг.

— Нам сейчас угрожает нечто такое, что Хозяева забыли свой тысячелетний раздрай не то что с эльфами — с людьми! Они по своей природе куда более чутки. Страшно даже вообразить, что могло их бросить к нам…

— Но их помощь не помешает.

— К несчастью, Хозяева теперь слишком неповоротливы, слишком привязаны к своему обиталищу, которое дает им силы и саму жизнь. А угроза пришла откуда-то извне, и действовать предстоит… — Роман запнулся, но пока не стал обрушивать на Арроя свою собственную историю и закончил: — Нам, людям…

— Ну, мы тоже в стороне не останемся, — заверил Жан-Флорентин.

— Знаешь, друг Роман, — герцог натянуто улыбнулся, — если мы в начале нашей дороги нашли Болотную матушку и имеем честь путешествовать в обществе философской жабы, что ждет нас в конце? Золотые драконы с голубыми глазками?

— Не знаю, — медленно и очень серьезно ответил либер, — не знаю, но все может быть…

Глава 4

2228 год от В. И. 16-й день месяца Медведя
Таяна. Высокий Замок
Старая Таянская дорога
Таяна. Гелань

1

Роман Ясный обошел всю Арцию, но в Таяне не бывал никогда и теперь с нескрываемым интересом рассматривал холмистую равнину, узкие извилистые речки, утопающие в садах села, обсаженные по краям высокими тополями. К востоку местность повышалась, а на горизонте виднелась серебристая гряда. Обычные люди могли принять ее за облака, но Роман различал даже отдельные горные вершины. Латский хребет, один из отрогов Варты, называемой также Последними горами. Восточная стена мира, окраина населенных людьми Благодатных земель.

Считалось, что за первым высоким хребтом скрываются два других пониже, заросших темным хвойным лесом, а дальше начинается бескрайняя степь, в самом сердце которой упрятано древнее зло, спящее, но не мертвое. Роман поправил перевязь и отвернулся от вдруг показавшихся опасными гор. К Проклятому разыгравшееся воображение! Надо выкинуть из головы болтовню Примеро и заняться делом. И вообще, что зло для Примеро, для прочего мира вполне может оказаться добром.

Роман заставил себя сосредоточиться на окрестностях. Дорога петляла меж холмов, которые в других краях сошли бы за невысокие пологие горы. Поздняя весна окропила сочную зелень кровью — немилосердно цвели маки. Обогнув очередную вершину, путники невольно замерли, завороженные открывающимся видом — над дорогой, струящейся меж двух холмов, застыли в полете гигантские всадники. Залитые утренним солнцем, они гнали куда-то своих лошадей, припав к гранитным гривам. Могучий каменный жеребец, едва коснувшись задними копытами серебристого камня, взмывал в небо, служа, в свою очередь, опорой товарищу. Они были камнем, эти двое, и стояли на месте. Они были живы и летели навстречу врагу!

«Так вот они какие, Всадники Горды, — подумалось Роману. — Одно из Девяти Чудес Ушедших Веков, над которым не властны ни время, ни ветер, ни вода, только память…»

— Говорят, если Тарре будет грозить гибель, они оживут… — Роман вздрогнул от неожиданности. Но заговорил с ним не ветер, а Рене Аррой. — Никак не могу к ним привыкнуть, — как бы оправдываясь, признался адмирал и, тряхнув седой головой, сменил разговор: — А вот и встреча. Так и знал, что нас будут ждать именно здесь. Стражи Горды вызывают у гостей уважение к хозяевам, чем Марко и пользуется; впрочем, так и надо.

Роман кивнул. Мелькнула уже привычная мысль — окажись адмирал врагом, справиться с ним было бы тяжело даже с помощью магии, а эландцы уже готовились к торжественной встрече. Воинский отряд на глазах превращался в придворную кавалькаду. Разворачивались знамена, всадники набрасывали на плечи темно-синие, подбитые белым шелком плащи, украшенные Полнолунием — личной консигной герцога, на которой седой волк задирал голову к огромному серебряному диску.

Сам герцог менять походный наряд нужным не счел, только пригладил растрепавшиеся волосы и откинул плащ так, что стало можно рассмотреть цепь Первого паладина Зеленого храма Осейны. Очень странную, к слову сказать, цепь.

— Опять я политик и дипломат. Ой, тоска-тоска-тоска! — Герцог засмеялся, потом лицо его посерьезнело: — Роман, прошу тебя, приглядись повнимательнее к тем, кого увидишь. Я слишком давно всех или почти всех знаю. Свежий глаз надежнее.

— Монсигнор имеет в виду…

— Что времена сейчас непростые. Все, подъезжают. Поговорим после. Жить будем в одних комнатах, на этикет плевать. Вперед, встаем сразу за Диманом и его людьми.

2

Посольство Эланда медленно спускалось по склону холма. Сначала — юноши-оруженосцы со знаменами Эланда, идаконских Волингов и личными консигнами Рене Арроя, затем ветераны с обнаженными клинками и только потом сам герцог в окружении свиты. Роман держался слева от адмирала, слегка придерживая Топаза, чтобы тот не шел голова в голову с герцогским вороным. На сей счет Аррой не сказал ничего, но либер не счел нужным добивать и так изрядно пострадавший этикет — каким бы знаменитым бардом ни слыл Роман Ясный, рядом с правителем Эланда ему было не место. Ставки, однако, взлетели так высоко, что оглядываться на обычаи стало непозволительной роскошью. Роман не мог покинуть адмирала не только потому, что не хотел упустить что-нибудь важное, но и потому, что болотница и Ушедший в один голос утверждали, что Рене грозит опасность. Магия в таком случае надежнее кольца воинов, тем более что Эланд и Таяна были в союзе и охрана не могла проявлять чрезмерную подозрительность.

Бард изобразил на лице самую любезную из имевшихся в его арсенале улыбок, что никоим образом не мешало делу, то есть плетению охранных заклятий и заклятий-проверок. Сейчас он поймет, кого из таянцев следует опасаться, кто не тот, кем кажется, кто в последние дни грешил колдовством и не использовалось ли это колдовство против Арроя, а вот про них с Рене не узнают ничего. Роман сосредоточился и набросил на себя и Рене Синюю Тень, не позволявшую заметить их недавнее соприкосновение с магией.

Заклятие было нетрудным, но, если так можно выразиться, тяжелым: чтобы его поддерживать, требовалось немало сил. Либер сознавал, что к вечеру смертельно устанет, а угроза на первый взгляд казалась надуманной. Считывать магические следы умели только эльфы и Преступившие, каковые среди таянских нобилей водились вряд ли. И все же Роман, сам не зная почему, решил соблюдать предельную осторожность.