Книга Мой парень – миллионер - Айрин Лакс

В сгущающихся сумерках огни модных бутиков выглядят ещё более привлекательно, но я уже сыта шопингом по горло, и хочу отвертеться от очередного: «А давай зайдём ещё сюда».

– Нет, пожалей меня…

– А как же la petite robe noire? – поддразнивает меня Дима.

– Неуверена, что мне оно необходимо.

– Смеёшься? Оно жизненно необходимо. Хотя бы для того, чтобы снять его с тебя. Так что тащи свою хорошенькую попку в один из этих магазинов.

– Ты не человек, Симаков. Ты автомат или робот, – упираюсь я, но всё же передвигаю ноги, потому что Дима упорно толкает меня впереди себя, но вдруг застывает напротив витрины.

– Я передумал насчёт маленького чёрного платья.

– Хвала небесам. Мы возвращаемся в отель?

– Не так быстро, солнце. Сначала мы купим тебе вот это.

– Это? Совсем непохоже на маленькое чёрное платье.

Длинное чёрное платье в витрине магазина притягивает взгляд своей простотой и элегантностью.

– Кудряш, оно в пол и со шлейфом.

– Как раз для тебя. И твоих длинных ножек.

Продавцы бутика ведут себя так, словно на территорию магазина ступили особы королевских кровей, бегают вокруг с видом заботливой наседки и едва ли не пылинки сдувают. От их обращения создаётся впечатление, будто я – редкая фарфоровая вещица, нуждающаяся в тщательном и особо бережном уходе. Я переодеваюсь и смотрюсь в зеркало. От выбранного кудряшом платья сложно отвести глаза. На чёрной ткани при малейшем движении появляются тёмные всполохи. Длину платья в пол и шлейф позади компенсирует открытая, почти до самых ягодиц спина.

– Повернись, – командует Дима и пробегается пальцами по позвонкам.

– Мне кажется, что с этим платьем не предусмотрено носить никаких трусиков, – шепчет он ухо.

– Или они должны быть совсем крошечными, невесомыми, – продолжает Дима, а горячая ладонь скользит ниже, за вырез, оглаживая кожу ягодиц.

От шаловливого прикосновения под кожей рождается предвкушение и сердце начинает биться быстрее. Близость Димы действует на меня чересчур возбуждающе. Каждый раз, когда он касается меня, начинает казаться, словно он специально искушает, проверяя на прочность, которой у меня, к слову, нет совсем. Потому что я начинаю ластиться к нему, как та мурлыкающая кошка.

– Берём его.

– Ты это видел? – машу я ценником, – платье по цене автомобиля.

– Плевать. Я готов заплатить даже больше только для того, чтобы посмотреть, как оно скользнёт по твоему телу. И под ним не будет ничего. Даже самого крошечного кусочка материи, понятно? Только чёрное платье на моей горячей девочке, мокрой внизу.

Чёрт. Горящий взгляд Димы медленно скользит по мне. В груди оглушительным ритмом бьётся предвкушение.

– Ты просто помешан на сексе, – шучу я, пытаюсь сделать вид, будто не готова прямо сейчас заняться с ним любовью, послав всех посторонних к дьяволу на рога

– Ничего не могу с собой поделать. У меня при виде тебя все мысли текут только в одном направлении…

Глава 15. Страсть Парижа

– Ты ещё долго? Не думал, что ты такая медлительная…

Я бросаю последний взгляд на себя в зеркало и выхожу в гостиную. Дима уже собран – сидит в кресле, дожидаясь меня. На какое-то мгновение мир вокруг останавливается: мы разглядываем друг друга так, словно видим впервые, неспешно вбирая глазами каждую чёрточку лица и изгиб тела. На Диме однотонная светло-серая рубашка цвета и галстук в мелкую клетку цвета мокрого асфальта, чёрный пиджак и брюки.

Мы не говорим ни слова – слышен только неторопливый цокот каблуков, когда я подхожу к нему. Наконец, он разрезает тишину словами. Голос Димы звучит ниже, чем обычно:

– Охуеть, как красиво.

Дима снимает пиджак, бросая его на пол, и немного ослабляет шейный галстук. Он прижимается губами к моей руке и притягивает меня к себе. Пальцы пробегаются вверх по запястьям к плечам, обрисовывают контуры лопаток и проводят по позвонкам.

Светло-карие глаза кажутся почти чёрными сейчас, когда Дима скользит своим взглядом по мне, не пропуская ни малейшей детали. Его взгляд ощущается так, словно он на самом деле может прикоснуться взглядом. Прикоснуться – и заставить пылать в ответ.

Его горячие ладони ложатся на спину и скользят ниже, останавливаются на пояснице. Подушечкой пальца Дима очерчивает ямочки чуть выше ягодиц. От едва ощутимых прикосновений кожа покрывается мурашками удовольствия. И мне остаётся только млеть от нежных, осторожных касаний. Пальцы Димы замирают на границе кожи и платья и неожиданно ныряют под ткань. Он сминает попку пальцами и вжимает меня в себя. Его губы прижимаются к ключице, он вбирает в свой рот нежную кожу прикусывая.

Одна рука поднимается и зарывается пальцами в мои волосы. Зажав пряди моих волос в кулаке, он оттягивает голову назад. Язык влажно очерчивает путь от ключицы вверх по шее. Губы к губам – он не даёт ответить или углубить поцелуй, но облизывает мои губы. От чувственного движения, полного жажды секса, возбуждение резким выстрелом пронизывает насквозь.

– Мы же хотели куда-то идти?

– Ты никуда не пойдёшь в этом платье. Я не хочу, чтобы какие-то мудаки видели то же, что и я, и касались взглядом моего… Или ты голодна? – чересчур резко спрашивает Дима.

– Нет.

– А я пиздец какой голодный. До тебя. Я тебя сожрать хочу. Всю.

Дима жадно сминает и щиплет пальцами кожу ягодиц. Он шагает вперёд, а мне приходится отступать назад ещё и ещё, пока я не упираюсь попкой в стол.

– Стол? Отлично. Сейчас я буду лакомиться своим десертом прямо на нём.

Дима обхватывает меня за шею, не давая вырваться, и целует, нагло тараня рот своим языком. Он щекочет им нёбо, касается внутренней поверхности губ. Ещё и ещё, стремительными толчками врывается внутрь так, словно он трахает мой рот своим языком. Мне остаётся только подчиниться этой грубоватой страсти, принять правила игры, установленные им.

Я цепляюсь пальцами за его рубашку, дёргая её наверх, скольжу по ткани, отыскивая пуговицы. Вдруг он перехватывает мои запястья, сжимая, и отводит мои руки.

– Убери руки, Поля. Сейчас – моё время.

– Но…

– Не знаешь, куда деть свои пальчики? Приласкай ими свою грудь. Да-а-а… Обхвати сосочки и покрути их прямо так, через ткань.

Чёрт. Впервые слышу такую интонацию в его голосе: не допускающую никаких возражений, плавящую волю. Мои руки как по команде поднимаются наверх и касаются груди без бюстгальтера, скрытой только тонкой тканью платья.

Дима смотрит пристально и жадно, словно срывая с меня покровы один за другим. Соски набухают, и вытягиваются вперёд. Мои пальцы едва касаются отвердевших вершин. Возбуждение плавно растекается по всему телу. Сейчас оно пульсирует на границе между пальцами, бесстыдно ласкающими собственную грудь.