Книга Последний ответ - Франсеск Миральес

Я выскочил из кафе, чтобы разобраться, что происходит, и даже не взглянул, следует ли за мной моя очаровательная спутница. Десяток горожан склонились над медвежьим рвом, оттуда доносился пугающий рев.

Еще ничего не поняв, я тоже бросился ко рву и все увидел. На дне лежало окровавленное тело Якоба Зутера. Его голова была оторвана мощной лапой зверя.

16

Бегство от медведя

Жизнь полна опасностей. Не из-за тех людей, которые творят зло, а из-за тех, что спокойно за ними наблюдают.

Альберт Эйнштейн

Полицейские уже огородили ров по периметру, первые бригады телевизионщиков пытались заснять кадры «неожиданного происшествия».

— Именно в такой версии события излагают по радио, — кратко пояснил нам таксист, по виду индиец.

Мы ехали в отель «Мартахаус», где остановилась Сара. Весь мой багаж состоял из одного чемоданчика и мешка с вопросами, на которые не было ответов.

— Ты действительно считаешь, что Зутер свалился в ров, пытаясь покормить медведя? — спросил я француженку, которая рассматривала нашего водителя.

— Скорее мне кажется, что его скинули в ров в тот момент, когда поблизости не было туристов, — очень серьезно отозвалась Сара, разглаживая складки красного платья на рельефно очерченных коленях. — Хотя стена не такая уж низкая, чтобы человек опрокинулся от простого толчка. Тут понадобились бы усилия…

— Парочки «кабальеро». И Якоб Зутер падает в ров. Теперь мы знаем, почему они не появились в Розовом саду — у них нашлись дела поважнее.

— Ты имеешь в виду Йенсена и Павла?

Учитывая, что наше положение все больше усложнялось, готовность Сары поговорить я воспринял с радостью, хотя она пока что ничего не рассказала мне о роли, которую сама исполняла в этой смертельно опасной игре.

— У нас есть двое подозреваемых — те, что находились в доме Йосимуры в день перед убийством. Правда, ты тоже там присутствовала, — добавил я. — Значит, остаешься не менее подозрительной особой, чем Йенсен и Павел.

— Но в убийстве экскурсовода меня обвинять нельзя. Ведь я сидела с тобой в кафе.

— А это ничего не доказывает. Большинство убийств совершается через третьих лиц, — заметил я, чтобы поддержать игру. — Барышне вроде тебя не пристало марать руки, сталкивая несчастного экскурсовода в ров к медведям.

— А еще это было бы весьма неразумно, — лукаво улыбнулась француженка. — Ведь я выложила сто сорок швейцарских франков, чтобы Якоб Зутер показал мне Берн Эйнштейна. Теперь придется разбираться в одиночку.

— Ты не одинока. Мы могли бы…

В этот момент к Саре вернулась вся прежняя холодность, которую я испытал на себе в Розенгартене.

— Мы могли бы дождаться, пока не уляжется буря, — в раздельных помещениях. А потом пусть каждый из нас отправляется своим путем.

— Ты хотя бы рассказала, кто направил тебя в Розовый сад.

Ответом мне было красноречивое молчание.

Такси доставило нас к дверям «Мартахауса», который выглядел скорее как дешевый пансион, а не отель. Я позволил француженке расплатиться с таксистом. Мне вдруг вспомнились ее слова, сказанные в доме Иосимуры. Эта женщина заканчивала диссертацию, посвященную Милеве Марич.

Вот чем объясняется ее поездка в Швейцарию. Ведь первая жена Эйнштейна здесь жила и училась. Однако присутствие Сары на чаепитии у Йосимуры и наша встреча в полдень в Розовом саду свидетельствуют, что кто-то продолжает дергать нас за невидимые ниточки. Игра уже идет, только вот правила нам неизвестны.

Пройдя в холл отеля, Сара забрала ключ от своей комнаты и направилась вверх по ступенькам. Я следил за колыханием красного шелка на ее бедрах.

Француженка, должно быть, заметила, что я так и застыл столбом у перил, не отводя от нее взгляда, обернулась и бросила мне с высоты своего положения:

— Может быть, чуть позже нам и следует обменяться информацией, чтобы со мной не случилось того же, что и с той девушкой в полотенце.

В следующее мгновение она на прощание улыбнулась и скрылась из виду.

Я выложил немалую сумму за одиночный номер на верхнем этаже «Мартахауса». На Берн опускался вечер, и я решил посмотреть телевизор в постели. Я был слишком измотан, чтобы с ясной головой анализировать последние события.

Я остановился на английской передаче, посвященной выживанию в трудных условиях. Там как раз объясняли, что делать, если нос к носу в чистом поле столкнешься с медведем. О людях, брошенных в медвежью яму, ничего не сообщалось.

Приглашенный эксперт советовал не выказывать перед зверем излишней доверчивости, но в то же время и не впадать в панику, поскольку медведь способен воспринять оба варианта развития событий как угрозу для привычного хода вещей. Не следует также и убегать. Медведь бросится в погоню, а скорость у него вдвое выше, чем у человека. Ни в коем случае не кричать. Лучше всего принять вид рассеянный — как будто подобное легко исполнимо в присутствии зверюги весом в полтонны, — не смотреть медведю в глаза и препоручить себя всем святым.

Эксперт сказал, что если зверь подымается перед человеком на задние лапы, не нужно принимать это за сигнал агрессии. Это привычная для медведей поза, чтобы лучше видеть, слышать и обонять происходящее вокруг.

Сидя на большом камне, эксперт палкой указал на гигантский след в луже грязи и отметил, что медведи способны к непредсказуемому поведению. Любой человеческий жест, будь то даже проявление дружелюбия, они могут принять за угрозу.

Под конец эксперт напомнил, что мы имеем дело с животным потрясающей силы, способным переломить хребет корове или ударом лапы оторвать голову человеку.

После этой фразы я выключил телевизор и вспомнил зрелище, открывшееся моим глазам два часа назад в медвежьем рву. Вид тела Зутера, разодранного на куски, меня потряс, но затем я как будто отрешился от эмоций. А вот теперь вся эта сцена снова пронеслась передо мной, вплоть до спазмов в желудке. Мне пришлось выскочить из постели, чтобы проблеваться.

Я укрылся простынями, дрожа в холодном поту. Стоило мне закрыть глаза, как передо мной возник с иголочки одетый экскурсовод с трубкой в руке и улыбкой на губах. Потом медведь отрывал ему голову.

Йосимура. Якоб Зутер. Следующим мог стать я.

17

Гашеные марки

Любое письмо — это запечатанная в конверте возможность.

Шейна Александер[23]

Меня разбудил осторожный стук в дверь. Я не сразу сообразил, где нахожусь. Засыпал я еще при свете дня, и вот, открыв глаза в потемках, долго не мог понять, что это — Цюрих, Берн или медвежий ров.