Книга Счастье среднего возраста - Татьяна Алюшина

— По-моему, я сказал стоять и ждать, а вы ответили: есть?

— А по-моему, самое время не стоять, а что-то делать! — проворчала Сашка, забираясь внутрь.

Машина тронулась, а Санька, изволя пребывать в раздражении, сурово поинтересовалась:

— Ну, а эти дровишки откуда, вестимо?

— Угнал! — жизнерадостно доложил Иван Федорович.

— Да вы что, батенька, больны? — подскочила на сиденье Сашка. — У вас что, автомобильная клептомания?

— Ну, не пешком же нам идти! — аргументировал свои действия господин Гуров.

Или при таких наклонностях скорее гражданин? Или как там принято обращаться к преступникам — подозреваемый?

— Да что вы вытворяете?! Я абсолютно и глубоко законопослушная гражданка, меня даже ГАИ ни разу не штрафовала! А если нас сейчас повяжут? — бушевала Саша.

— Вряд ли, — усомнился подозреваемый.

— Что значит «вряд ли»? А план там какой-то «Перехват» и всякие быстрые реагирования?

— А вы слышали, чтобы это хоть раз сработало?

— Да какая разница! — призывала, как Бендер, к почитанию Уголовного кодекса Александра. — Это же криминал беспредельный какой-то! Вы машины угоняете, словно собираете ягоды в лесу! Это что, ваше хобби или основное занятие?

— Я уже отвечал на этот вопрос отрицательно, Александра! И чтобы успокоить ваше законопослушное гражданское возмущение, могу уверить, что ничего с этими машинами не станет. Одна у кафе осталась, где ее завтра и найдут, эту сейчас тоже пристроим на видное место. Расслабьтесь, Александра!

— Не называйте меня Александрой! — потребовала она.

— Ну хорошо! — легко согласился он. — Я буду звать вас Алекс.

— Угу, — с язвительной надменностью отозвалась Сашка, — а я вас Юстас!

— Зачем же так нервничать, — усмехнулся автомобильный клептоман.

— Куда мы едем? — потребовала объяснений Санька.

— Ко мне домой.

— С какого это перепугу?

— У вас есть другие предложения? Куда вас отвезти? К друзьям, маме, на дачу, в тайгу? — огрызнулся он, перестав улыбаться.

— К маме, наверное, нельзя, — приутихла Сашка.

— Нельзя. Радует, что вы начали что-то соображать!

— Не злорадствуйте!

— Не буду. Меня они не знают…

— Я тоже! — перебила Сашка.

— …Поэтому в данный момент это единственное, что я могу предложить, — закончил Гуров, не обратив внимания на ее замечание.

— Это как-то… — неожиданно смутилась Сашка.

— Неудобно, — закончил за нее Иван. — Но надо немного поспать и вам и мне, а утром вы решите, что дальше.

— Спасибо, — буркнула Санька.

— Сейчас оставим машину и возьмем такси. Тут недалеко уже.

— Зачем такси?

— А что, вы предлагаете подкатить к дому, чтобы машину там обнаружили?

— Ах да! Да, конечно! Еще и ваши отпечатки пальцев и мои! — испугалась Александра пришедшему озарению.

— Да какие отпечатки! — возроптал Иван. — О чем вы! Великое гаишное счастье — две галочки по раскрытым угонам и машины в целости и сохранности! Чай, не в Америках с Европами живем!

— Да, чай! — успокоилась Сашка. Дальнейшие их передвижения и водворение в квартиру неведомого мутного мужика Ивана Федоровича Гурова Сашка воспринимала смутно — как-то в один миг расслабилась и поддалась навалившейся отупляющей усталости.

Первый раз в ее осмысленной взрослой жизни кто-то, а не она, решал, что делать и как справляться с проблемой, хотя бы с частью проблемы — где переночевать! — тем более такой! И ясный перец, что этот мужик не просто так возле нее образовался и данный крестовый или бубновый король находится при своем каком-то интересе той же масти, но вот прямо сейчас это ее меньше всего волновало. Потом!

Она потом очень постарается, как никогда в жизни не старалась, разобраться в сюрреализме свалившихся на нее событий и туманностях детективной ситуации, если это будет возможно.

А сейчас только спать! И для уж полного сиюминутного счастья очень бы хотелось в душ перед этим «спать».

Александра усилием воли заставила идентифицировать себя в пространстве, встряхнуться, только когда оказалась в чужой квартире.

— Что для вас сейчас самое актуальное? — поинтересовался гостеприимный хозяин. — Хлопнуть чего-нибудь крепкого, поесть, душ, спать?

— Все и сразу, можно без хлопнуть и поесть.

— Организуем! — бодро пообещал он. — А выпить и закусить вам надо обязательно!

Он указал ей дверь ванной комнаты, в которой обнаружилась и ванна и душевая кабинка, и растворился в квартире, пока Сашка разглядывала радующие достижения цивилизации, и возник вновь, сунув ей что-то в руки.

— Полотенце и чистая футболка, ничего иного из одежды предложить не могу, в данном временном контексте. Если смущаетесь, могу присовокупить шорты.

— Не надо присовокуплять, — отказалась Санька, — футболки вполне достаточно.

— Давайте быстро, а я пока соображу выпить, закусить и постелю вам.

— Почему быстро? — тупила по-тихому Александра.

— Потому что у меня те же горячие желания — душ и спать!

— Простите, — прошелестела она смущенно.

— Прощаю, — отозвался он, выходя из ванной.

Санька, постанывая тихонько, кое-как поместила себя в душевую кабинку, с благоговением подставившись под сильную струю, немного контраста, чтобы взбодриться, насколько можно, учитывая все выпавшие на ее долю приключения, — холодная — горячая, холодная — горячая.

Господи, хорошо-то как! Стоять бы так и стоять! Но в другой раз.

Она уже намного бодрее выбралась из душа, быстро вытерлась, натянула футболку, которая, как она и предполагала, доходила ей до середины бедер, и, схватив в охапку свои вещи, вышла в коридор вместе с клубами пара и двинулась на доносившиеся откуда-то звуки, свидетельствовавшие о местопребывании хозяина. Это оказалась кухня.

— Душ свободен, — проинформировала она, как добросовестная жиличка коммунальной квартиры.

— Закусь и выпивон тоже, — в тон ей отрапортовал хозяин. — Подождете меня или приступите в одиночестве?

— Подожду, — спешно обязалась Сашка.

— Я так и думал.

— Я хорошо воспитанная девочка, — информировала она.

— Да к черту, Саш, какие сейчас расшаркивания! — отмел все незначимую ерунду и быстро вышел из кухни.

Сашка тяжело вздохнула, осмотрела накрытый на скорую руку стол — хлеб в плетенке, колбаса, сыр на тарелке, порезанный лимон на блюдечке, масло в масленке, уже давшее слезу от не спадавшей даже ночью жары, бутылка добротного коньяка и два пузатых бокала к нему.