Книга Акватория любви - Джоанна Лэнгтон

— Ты у меня в постели под моей простыней, — невозмутимым тоном заметил он. — И если не вылезешь сама, я тебя вытащу силком.

— Только попробуй! — вскипела Дженнифер. — Я тебя ударю.

— Вот это да! — Никос округлил глаза. — Да я же пошутил…

Нет, он не пошутил! Она его достаточно хорошо изучила. Ему ничего не стоит сорвать с нее простыню — терпение не входит в число добродетелей Никоса.

Дженнифер молчала, судорожно соображая, как ей быть. Интуитивно она ощущала: в нем что-то изменилось. Он смотрел на нее с теплом и участием. Но почему?

Она перевела на него глаза, и в этом была ее ошибка: оторвать их она уже не смогла. Никос был как всегда неотразим — черные, влажные после душа волосы, пронзительный взгляд карих глаз… А в черных джинсах и яркой тенниске он выглядел не таким неприступным, как в деловом костюме.

Никос присел на край кровати и развел руками.

— Дженнифер, ты меня так удивила… То есть… ты говорила, что девственница, но я не верил.

— Не верил? — Она моргнула. — Никогда?

— Нет, я верил, — отведя глаза, буркнул он. — Только иногда сомневался, а вдруг это обычная женская уловка. Чтобы я на тебе женился.

Дженнифер заметно побледнела и, глядя ему в глаза, с обидой возразила:

— Ты сразу высказал свое отношение к браку. И я с самого начала прекрасно понимала, что у нас с тобой нет будущего.

Никос даже осунулся от гнева, но Дженнифер, не понимая, что его так разобидело, продолжила:

— Да, у нас нет будущего. Нет, и не может быть. Я живу в Англии. Ты на Кипре. А то, что между нами было, это так… проходная интрижка.

— Интрижка? — переспросил Никос с вызовом. — Я не занимаюсь интрижками.

— Не занимаешься? — Дженнифер выдержала его взгляд. — А что же тогда, по-твоему, сейчас здесь было? — спросила она, и у нее перехватило в горле. Обсуждать столь интимные вещи было нелегко, но она нашла в себе силы продолжить: — Не знаю, чего я ожидала, но только не того, как ты повел себя потом…

Никос наклонился и накрыл ее ладонь своей.

— Дженнифер, я же сказал тебе, просто я…

— Просто ты, по обыкновению, думал только о себе, — тихо договорила она за него.

— Нет, это не так! — возмутился он и сжал ее пальцы. — Дело в том, что я…

— Говоришь, я тебе небезразлична, — снова перебила его Дженнифер, — а сам даже не счел нужным скрыть, что во мне разочаровался.

— Разочаровался?! — эхом повторил Никос, словно не расслышал, а сам еще не мог оправиться от ее обвинения в эгоизме и, стараясь перевести разговор в менее опасное русло, уточнил: — А с чего это ты взяла, будто бы я в тебе разочаровался?

— Мне бы не хотелось обсуждать эту тему, — пробормотала Дженнифер и отвела глаза.

Никос запустил руку ей в волосы и, рывком притянув к себе, прижался губами к ее рту с такой страстью, что ее организм враз пришел в движение. Сердце пустилось вскачь, в глазах потемнело, а Никос, отпустив ее губы, выпрямился, стянул тенниску и расстегнул молнию на джинсах.

— Никос… — шепнула Дженнифер, глядя на него во все глаза.

А Никос уже стащил джинсы, швырнул их на пол, вслед за ними полетели трусы — и вот он стоит перед ней, прекрасный как античная статуя, только живой и в полной боевой готовности. Дженнифер густо покраснела, а внизу живота запульсировало желание.

— Ну что, Дженнифер, может, позволишь мне разочароваться еще разок? — спросил Никос хрипловатым голосом, не отрывая от нее глаз.

Вместо ответа Дженнифер соскользнула чуть ниже, устроилась поудобнее, и через миг они слились воедино. Если первый раз показался ей невероятным, второй она бы назвала неистовым. Потом она заснула у него в объятиях, а когда проснулась, «разочаровала» его еще раз.

Когда зазвонил телефон, Никос снова подивил Дженнифер своей неистощимой энергией. Сама она окончательно обессилела от его ласк, а он легко вскочил, ответил на звонок, оделся, сообщил, что заказал ужин на дом, а сейчас отлучится ненадолго по неотложному делу. Уже с порога обернулся, бросил на нее жадный взгляд, вернулся, поцеловал в губы и, оторвавшись, простонал:

— Потом…

Дженнифер встала принять душ, когда за ставнями солнце уже клонилось к закату. Ей казалось, будто она в эротическом сне. На душе было легко и беззаботно. Она чувствовала себя любимой. Но почему? Ведь это всего лишь плотская любовь. И она прекрасно это понимает. Не настолько же она наивна, чтобы поверить, будто бы Никос испытывает к ней нечто большее… Но ее тело помнило его ласки, а в ушах звенели его комплименты: «Ты такая изысканная… Ты как будто для меня создана… Ты такая соблазнительная».

Ну что ж, может, стоит довольствоваться моментом? И, вообще, почему бы не взглянуть на ситуацию трезво? Она любит мужчину, который никогда не будет относиться к ней серьезно и не скажет слов любви даже под пытками. И никогда не пообещает того, что не сможет дать.

Дженнифер вспомнила, с каким юмором Никос как-то раз живописал ей свою матриархальную бабушку и матушку, которые носились с возлюбленным чадом с детства и, едва ему исполнилось восемнадцать, стали зазывать в дом потенциальных невест. Видно, переусердствовали и напрочь отбили у него охоту связывать свою жизнь с еще одной особью женского пола.

Пока Дженнифер была в душе, в спальню принесли ее дорожную сумку. Она подивилась вышколенности и тактичности прислуги: у нее возникло ощущение, словно ее и вовсе в доме не было и багаж материализовался сам по себе. Дженнифер высушила феном волосы и хотела схватить их заколкой, но, вспомнив, что Никосу больше нравятся распущенные, передумала. Надела белую коттоновую юбку, бледно-зеленую блузку с короткими рукавами и, взглянув в зеркало, вспомнила, как в пятнадцать лет, наивно полагая, что Роберта привлекают именно ее волосы, в один прекрасный день отправилась в парикмахерскую и остриглась под мальчика. Роузмари пришла в ужас, а Роберт только посмеивался и продолжал исподтишка доставать ее своим вниманием. С тех пор Дженнифер не стригла волосы и только время от времени подравнивала, и они отросли ниже лопаток. Когда oнa вышла в гостиную, Никос одарил ее таким лучезарным взглядом, что у нее закружилась голова. А он быстро закончил разговор, обнял ее за плечи и с улыбкой вывел на веранду, где уже был накрыт стол.

— Копанисити… то бишь пикантный салат из сыра. А это гирос, жареное мясо в хлебе, — пояснял Никос с улыбкой. — Попробуй, надеюсь тебе понравится. А это долмадес, голубцы в виноградных листьях. На первое у нас авголемоно, суп с яйцом и лимоном, а на десерт — каридопита, ореховый пирог, и керасия, то есть черешня. Извини, если что не так, я заказал на свой вкус. В том числе вино. Местное, из Троодоса.

— А ты всегда так плотно ужинаешь? — спросила Дженнифер и подумала, как ему удается быть в такой прекрасной форме. Ни капли жира, сплошные мускулы…

— Нет, только в особых случаях. — Никос откинул голову и рассмеялся. — Когда у меня такие важные гости. Мы, греки, народ гостеприимный!