Книга Загадочный святой. Просчет финансиста. Сердце и галактика - Пьер Буль

Сначала он почувствовал глубокое удовлетворение, увидев человека, тоже вознамерившегося убить финансиста. «Освободительный» акт, который решился выполнить он сам, совершает другой. При этом он всё равно будет избавлен от соперника: Малерт устраняется, и никто больше не стоит между ним и Сильвией. Виар же сохраняет чистыми руки и остается вне подозрений.

Вне подозрений… Это суждение, едва сформулированное им, тотчас породило антисуждение, словно вспышка молнии пронзив его мозг в миг, когда раздался выстрел. И внезапно смутная тревога овладела Виаром. В том-то и дело, что как только начнется следствие, все подозрения падут прежде всего на него, наверняка… да-да, и в первую очередь, как если бы выстрел был сделан самим Виаром.

Значит, в любом случае он будет проходить по делу. Итак, он опять вернулся к проблеме, которая была причиной его бессонных ночей.

Где же выход? Впрочем, он опять оказался простым, как правда, и открылся ему в последний момент, когда убийца уже вошел в дом. Решение этой задачи было таким же ясным и одновременно блестящим, как и выбор первой версии преступления, — то есть версия номер два также не требовала никаких дополнительных усовершенствований или ходов. Виар должен был только строго следовать своему плану, начиная от смерти Малерта, как если бы он собственноручно убил его. Для этого нужно было оружие преступления. Оно у него было. Дальше — просто. Надо лишь последовательно осуществлять действия, столько раз отрепетированные в воображении. Время для этого у него тоже было. Вряд ли выстрел мог разбудить людей в деревне, даже если он был там услышан: мало ли браконьеров нарушают ночную тишину в лесу.

Тогда своей рукой в перчатке он взял пистолет и сам теперь переступил порог комнаты. Виар подошел к трупу. После беглого осмотра он выяснил, что пуля вошла почти прямо в правый висок. Взволно-т ванное лицо Виара осветилось улыбкой: любая другая точка попадания опрокинула бы все его планы, но Небо было с ним! Поэтому он вложил оружие в правую руку еще теплого Малерта и прижал его пальцы к рукоятке пистолета.

Чтение многочисленной детективной литературы заставило его подумать и о некоторых других важных деталях. Скатившуюся со стола ручку он поднял с паркета и сунул в письменный прибор. Потом просмотрел безобидные бумаги, которые финансист с такой тщательностью подобрал для своей «мизансцены»: неоконченное письмо-заказ и каталог. Осторожно взял их со стола и затолкал к себе в карман. Вместо них он положил документ, который раздобыл благодаря общению с новым секретарем Малерта: удручающую своей безысходностью картину: внушительный список главных долгов финансиста.

Он отступил назад и вновь придирчиво оглядел комнату. От его взгляда не ускользнуло ничего, сколько-нибудь существенное для воссоздания правдоподобной версии. Оставалось лишь слегка уточнить еще кое-какие детали. Что он и сделал незамедлительно: закрыл дверцу сейфа, подобрал кредитку, которая валялась на полу, тоже сунул в карман. Держа банкнот в руке, он вспомнил, как, стоя во мраке сада, он заподозрил, что убийца интересуется скорее всего деньгами.

Это подозрение, подумал он, подтвердилось.

Тому, что произошло, он больше не придавал никакого значения. В последний раз Виар внимательным взглядом окинул все вокруг, чтобы окончательно убедиться, что не осталось никаких следов ни от него самого, ни от неизвестного.

Все обстоятельства убийства Виар привел в полное соответствие со своей версией. Итак, наутро прислуга найдет тело. Приговор правосудия очевиден. Теперь ему остается только удалиться восвояси.

Это он и собрался сделать. Будто жалкий лицедей, на цыпочках, Виар направился к выходу, когда вдруг его взгляд упал на фотографию Сильвии, стоявшую на секретере. Он остановился, и лукавая улыбка скользнула по его лицу. Внезапно его охватил восторг Художника, только что закончившего работу над своим полотном, которое казалось ему достойным высокой оценки, однако в глубине души сознающего, что еще некоего штриха, последнего прикосновения все же недостает его детищу, дабы стать совершенным, — и Провидение неожиданно ниспослало Мастеру вдохновение, побудившее его сделать этот недостающий завершающий мазок: Виар взял в руки портретик женщины, в которой несчастный муж так жестоко обманулся, но не переставал обожать ее до последнего вздоха, — и аккуратно поставил на письменный стол на самом видном месте: чтобы подчеркнуть, что фотография выскользнула из левой руки, в нескольких сантиметрах от окровавленной головы самоубийцы.

Сердце и Галактика

Новелла

1

В просторном отсеке обсерватории «Космос» вокруг геридона, круглого столика на одной ножке, сидели трое. То были известные личности, некогда заявившие о себе оригинальными научно-исследовательскими трудами, немного, правда, подзабытыми в ученой среде. Положив на плоскость геридона протянутые руки и сомкнув их вкруговую, они предавались занятию, весьма далекому от научного знания.

— Дух, ты здесь? — уже во второй раз спрашивал Додж, самый старший из троих, обратив взор к потолку.

Лишь гнетущая тишина снова прозвенела в ответ.

После многократного повторения Доджем одного и того же вопроса у Ирквина, все это время казавшегося спокойно настроенным на сеанс, вдруг сдали нервы. Он вскочил, порывистым движением оттолкнул ногой стул, на котором сидел, тем самым нарушив, наконец, повисшую в воздухе бесконечность ожидания, схватил стоявший под рукой стакан с вином и залпом выпил его.

— Идиотское занятие! — раздраженно воскликнул Ирквин.

— А ведь это вы нам его навязали, — возразил Мэлтон.

— Во избежание скуки и отчаяния… Да, дурацкое, глупое занятие или, если хотите, игра, впрочем, столь же безнадежно дурацкая и глупая, как и работа, которую мы почему-то продолжаем здесь выполнять, скорее лишь затем, чтобы убить время. Мы же рискуем сойти с ума!

— Но на такой риск мы пошли сознательно. Однако это не повод, чтобы напиваться так, как это делаете вы.

Ирквин недоуменно пожал плечами, вновь молча наполнил вином стакан и залпом опустошил его.

Никакой шум извне не проникал в этот уголок обсерватории, казавшийся сегодня Доджу нестерпимо мрачным. Без видимой причины он принялся беспорядочно ходить взад вперед.

— А хотите, я поищу Ольгу, и мы сыграем в бридж? — предложил Мэлтон с заискивающим видом.

При этих его словах Ирквин недобро сверкнул очами.

— Да, но мы и вчера весь день играли в карты! — взмолился Додж. — К тому же Ольга сейчас прослушивает эфир у радиоволнового приемника. И мы всегда должны подчеркивать важность этой ее работы. Она еще молода.

Слушая его, Ирквин закатил глаза, изобразив скорбно-ироническую гримасу.